19. Железо он считает за солому, медь - за гнилое дерево.
20. Дочь лука не обратит его в бегство; пращные камни обращаются для него в плеву.
21. Булава считается у него за соломину; свисту дротика он смеется.
17–21. Сильное и страшное чудовище приводит в ужас даже самых смелых, - «силачей» (евр. «еилим»): «устрашенные, они не достигают цели» (вторая половина стиха). Попытка убить крокодила вызывает лишь страх. И это вполне понятно, так как защищенный своей чешуею, непроницаемою крепкою бронею ( ст. 7–9 ), он неуязвим ни одним смертоносным оружием, начиная с меча.
22. Под ним острые камни, и он на острых камнях лежит в грязи.
22. Правильное чтение данного стиха такое, «внизу у него острые черепицы; он лежит, как борона на грязи». Ничем нельзя пробить спину крокодила, не поддается ударам и живот. Чешуи на нем менее крепки, чем на спине, но все же достаточно тверды. Их отпечаток остается на земле, когда чудовище ползет или же отдыхает.
23. Он кипятит пучину, как котел, и море претворяет в кипящую мазь;
24. оставляет за собою светящуюся стезю; бездна кажется сединою.
23–24. Еще больший след оставляет крокодил в воде. От его быстрых, стремительных движений (ср. ст. 11–12 ) она приходит в такое же волнение, какое бывает при кипении. «Море он превращает в сосуд с кипящими благовониями». Приведенные крокодилом в движение воды «моря», т. е. Нила (Ис XIX: 5; Наум III: 8) напоминают «кипящие благовония», так как он оставляет после себя запах муксуса. Взволнованная животным вода покрывается пеною, напоминающею по своей белизне седину.
25. Нет на земле подобного ему; он сотворен бесстрашным;
26. на все высокое смотрит смело; он царь над всеми сынами гордости.
25–26. Страшный для людей, крокодил не имеет себе соперника среди самых свирепых животных («сыны гордости»; ср. XXVIII: 8 ): они трепещут пред ним, как пред царем.
Глава XLII
1–6. Второй ответ Иова. 7–16. Эпилог.
1. Отвечал Иов Господу и сказал:
2. знаю, что Ты все можешь, и что намерение Твое не может быть остановлено.
2. Описание бегемота и крокодила разъясняет Иову всю силу божественного всемогущества (ср. XLI: 2–3 ). И если на данном свойстве покоится и правосудие ( XL: 3–9 ), то он обязан признать, что и посылаемые людям страдания - нормальное явление в деле божественного мироправления.
3. Кто сей, омрачающий Провидение, ничего не разумея? - Так, я говорил о том, чего не разумел, о делах чудных для меня, которых я не знал.
3. В зависимости от этого Иов признает свои прежние речи безосновательными рассуждениями о том, чего он не понимал, несправедливым отрицанием промысла (ср. XXXVIII: 2 ).
4. Выслушай, взывал я, и я буду говорить, и что буду спрашивать у Тебя, объясни мне.
5. Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя;
6. поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле.
4–6. Бог требовал от Иова ответа ( XXXVIII: 4 ), и он теперь дается страдальцем. Все ранее сказанное им - продукт несовершенного внешнего опыта ( «слышал слухом уха» ), истинное знание сообщено ему путем откровения, просветившего ум. Но сомневаясь в нем, Иов отказывается от своих прежних суждений, печалясь при этом о том, что они были им высказаны: «раскаиваюсь в прахе и пепле» (ср. II: 8 , 12 ).
7. И было после того, как Господь сказал слова те Иову, сказал Господь Елифазу Феманитянину: горит гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов.
7–17. Оправдание Иова
7. Иов ошибался лишь в суждениях об отношении к себе Бога ( ст. 2–3 ) и был безусловно прав, защищая свою невинность. Наоборот, друзья были неправы вдвойне: они без всяких оснований обвинили его в предполагаемых грехах ( XXII: 5 и д.) и на предположении основывали факт - мысль о Божественном Правосудии. Как заведомо неискренние по отношению к Иову, они, особенно Елифаз, давший своими речами тон рассуждениям своих друзей, навлекают на себя божественный гнев (ср. XIII: 7 и д.).
8. Итак возьмите себе семь тельцов и семь овнов и пойдите к рабу Моему Иову и принесите за себя жертву; и раб Мой Иов помолится за вас, ибо только лице его Я приму, дабы не отвергнуть вас за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов.
8. Отзыв Господа об Иове (ст. 7) служит его оправданием, доказывает невинность страдальца. Наглядным же обнаружением этой последней является выступление Иова в роли священника, ходатая за своих друзей пред Богом. Как такой, он даже с их точки должен быть признан безгрешным праведником ( XXII: 30 ; ср. Быт XX: 7, 17; Исх XIXII: 31; Чис XII: 13 и т. п.). Жертвою умилостивления является таже, что и в начале книги ( I: 5 ), жертва всесожжения, а число животных - четырнадцать указывает на ее особенную торжественность.
9. И пошли Елифаз Феманитянин и Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин, и сделали так, как Господь повелел им, - и Господь принял лице Иова.
10. И возвратил Господь потерю Иова, когда он помолился за друзей своих; и дал Господь Иову вдвое больше того, что он имел прежде.
10. «Бог положил конец рабству Иова» (вместо: «возвратил потерю» ), т. е. болезни ( VII: 12 ; XIII: 27 ). Признанный невинным, Иов исцеляется от болезни, освобождается от того, что служило в глазах людей доказательством его греховности (ср. X: 15–17 ). Момент исцеления совпадает с моментом жертвоприношения: простив друзей, забыв все нанесенные ими обиды, Иов сам получает прощение от Бога.
