]); только эту мысль об ожесточении Богом сердца египтян, как ближайшей причины возобновления преследования евреев, писатель выражает языком греческой философии: ?????? ?????, «влекла судьба» . Как в том, так и в другом способе выражения одинаково допускается мысль о воздействии божества на волю человека при предположении относительной свободы этой воли. Только при этом последнем предположении можно было сказать, что египтяне «были достойны» постигшей их судьбы, можно было возлагать на них ответственность и цель последнего бедствия указывать в том, «дабы они восполнили наказание, не достававшее к их мучениям» . Таким образом, выражение: «влекла судьба» , совершенно чуждое библейскому языку, выражает однако мысль библейскую.
5. и дабы народ Твой совершил славное путешествие, а они нашли себе необычайную смерть.
6. Ибо вся тварь снова свыше преобразовалась в своей природе, повинуясь особым повелениям, дабы сыны Твои сохранились невредимыми.
6. Указав в предшествующем стихе, что преследование евреев повело к тому, что «народ Твой совершил славное путешествие» (5 ст.), разумея под этим чудесный переход через Чермное море, писатель останавливает внимание на этом чуде и определяет его сущность.
«…Вся тварь снова свыше преобразовалась в своей природе, повинуясь особым повелениям…» В этих словах писатель дает более строгое понятие о чуде, чем в XVI 24 ст. Там он говорил только об изменении степени действия сил природы ( «устремление» и «утихание» природы), здесь он говорит о преобразовании природы в ее существенных свойствах ( «тварь… в своей природе» ). Это преобразование он ставит в параллель с новым творениям ( «снова свыше преобразовалась» ) и выражает этим мысль, что непосредственное участие Божественной воли в чуде также необходимо, как и в творческом акте.
7. Явилось облако, осеняющее стан, а где стояла прежде вода, показалась сухая земля, из Чермного моря - беспрепятственный путь, и из бурной пучины - зеленая долина.
8. Покрываемые Твоею рукою, они прошли по ней всем народом, видя дивные чудеса.
7–8. Описание чуда перехода евреев через Чермное море.
9. Они паслись, как кони, и играли, как агнцы, славя Тебя, Господи, Избавителя их,
10. ибо они еще помнили о том, что случилось во время пребывания их там, как земля вместо рождения других животных произвела скнипов, и река вместо рыб извергла множество жаб.
9–10. Охваченные чувством радости по переходе через Чермное море, евреи сравниваются со скачущими агнцами и пасущимися на воле конями (подоб. сравн. Пс CXIII: 6 [ 548 ]). Это чувство радости, кроме только что происшедшего чуда, возбуждалось еще воспоминаниями о событиях в Египте (Исх VII: 26–28 (???); VII: 12–14 (???)).
11. А после они увидели и новый род птиц, когда, увлекшись пожеланием, просили приятной пищи,
11. Ср. XVI: 2 . Упоминание о перепелах писатель сделал только для того, чтобы показать, что чувство радости евреев было прочно. Оно не только возбуждалось настоящим событием и питалось воспоминаниями прошлого, но поддерживалось явлениями помощи Божией и в будущем. Можно допустить, что писатель с намерением усиливает мысль о благополучии евреев, чтобы получить более сильный контраст с египтянами, к наказанию которых он затем переходит.
12. ибо в утешение им налетели с моря перепелы, а грешных постигли наказания не без знамений, бывших силою молний. Они справедливо страдали за свою злобу,
12. С двенадцатого стиха писатель переходит к египтянам, называя их просто «грешными» которых «постигли наказания не без знамений, бывших силою молний» . Слова эти относятся к потоплению египтян в Чермном море и соответствуют Исх XIV: 24–25 ст. [ 549 ] Подобное же изображение перехода через Чермное море при громе и молнии находим и в других местах Св. Писания: например, Пс LXXVI: 18–21 [ 550 ].
13. ибо они более сильную питали ненависть к чужеземцам: иные не принимали незнаемых странников, а эти порабощали благодетельных пришельцев.
14. И мало этого, но еще будет суд на них за то, что те враждебно принимали чужих,
15. а эти, с радостью приняв, потом уже пользовавшихся одинаковыми правами стали угнетать ужасными работами.
16. Посему они поражены были слепотою, как те некогда при дверях праведника, когда, будучи объяты густою тьмою, искали каждый входа в его двери.
13–16. Писатель сравнивает отношение египтян к евреям с известным из Библии (Быт XIX гл.) отношением к чужестранцам жителей города Содома.
Сравнение говорит не в пользу египтян и им возвещается грозный суд в будущем.
Содомляне отказывали в приеме странникам, которых они совершенно не знали; египтяне большую обнаруживали ненависть к чужеземцам: они порабощали пришельцев, которые уже были известны им за людей благодетельных (т. е. евреев).
Первые обнаружили просто враждебность, а вторые еще и коварство: приняв евреев с радостью и дав им права, они потом стали угнетать их работами. Поэтому египтяне были наказаны подобно содомлянам: «они, поражены были слепотою, как те некогда при дверях праведника» (т. е. Лота, см. Быт XIX: 11 [ 551 ]).
Под слепотой египтян писатель разумеет или трехдневный мрак ( XVII: 2 , 5 ), или то, что они, точно ослепленные, не видя неминуемой опасности, бросились за евреями по дну моря. Но это не последнее наказание египтян: «еще будет суд на них» . Здесь писатель выражает, вероятно, свое мессианское чаяние, что евреи будут судить все народы (Ср. III: 8 ).
17. Самые стихии изменились, как в арфе звуки изменяют свой характер, всегда оставаясь теми же звуками; это можно усмотреть чрез тщательное наблюдение бывшего.
17–21. В этом последнем отделе ХIХ гл. писатель еще раз возвращается к размышлению о чудесном вмешательстве Божием в ход событий времени освобождения евреев из рабства и заключает книгу прославлением Иеговы, возвеличившего свой народ.
17. Упоминание о чуде в 17 ст. дает повод писателю опять (как и в 6 ст. ) выразить свой глубокий метафизический взгляд на существо чуда.
«Через тщательное наблюдение бывшего» , т. е. происшедших чудес, «можно усмотреть» , говорит он, что в чуде «самые стихии изменились, как в арфе звуки изменяют свой характер, всегда оставаясь теми же звуками» . Стихиями писатель называет считавшиеся тогда за первичные простые вещества мира или элементы: воду, землю, огонь и воздух. Чудо выражается в том, что изменяются свойства и действия элементов, однако существо их остается одно и то же. В следующих 18–20 стихах писатель указал примеры такого изменения.
