Пророк уже кончил описание колес: перечислив все особенности их вида и строения по сравнению с обыкновенными колесами, он описал и их движение. Теперь возникал вопрос об отношении колес к животным: была ли между теми и другими какая-либо связь, подобная связи между животными, везущими колесницу, и самой колесницей? В ст. 19-21 пророк и дает на этот вопрос ответ, какой он мог дать. Отношение между животными и колесами было для зрителя совершенно непонятно. Видимой связи между теми и другими не было: 'на животных не лежало никакого дышла или ярма: божественная колесница двигалась сама собою: впереди животные, за ними двигались колеса, направляясь во все стороны без поворачивания' (блаж. Феодорит). Тем не менее 'когда шли животные, шли и колеса подле них'. Такое совместное движение животных и колес конечно предполагало между теми и другими связь. Связь эта еще очевиднее подтверждалась тем, что колеса следовали за животными не только при движении последних по земле, но и при поднятии животных от земли, поднимались и колеса'. Колесо — орудие для движения исключительно по земле; нахождение колес в воздухе было для них неестественным положением, и если они принимали это положение, то это доказывало особенно тесную связь их с животными.
Вынужденный возвратиться к движению животных, пророк повторяет важнейшее из того, что было сказано об этом движении. Оно многим отличалось от всякого другого движения, но более всего тем, что определялось оно в своем направлении особенным, таинственным образом. Определителем его являлся 'дух'. Евр.. 'куда был дух, чтобы идти' слав. переводит: 'идеже аще бяше облак, тамо бяше и дух'; т.о. в стих просится новое понятие 'облако'; в параллельном 12 ст. этого слова нет и посему LXX подозреваются здесь в прибавке: они могли предлог 'гал', 'на', 'к' прочесть как 'гав', 'облако', или подменить этим последним понятием 'руах' 'дух', которое, действительно непонятно, почему, еврейский текст ставит два раза (подмена эта, могла быть произведена на основании 3 Цар. XVIII:45, где облако является при грозе предшествующим ветру); ставя 'облако', LXX очевидно разумели то облако, которое пророк видел в ст. 4, а под духом ветер, открывший видение; смысл слав. пер. такой: куда шло облако, туда был и ветер, туда же шли и животные, и колеса. — Почему сказано о колесах 'поднимались', а не шли? 'Поднимались' здесь едва ли имеет точное значение свое — отделения от земли: в 19 и 21 ст., где оно имеет такое значение, прибавлено к нему 'от земли'; здесь же оно значит 'подниматься с места' 'оставлять место' 'двигаться' (Чис. XXIII:24 и др.); если же этот глагол несет здесь обычное свое значение, как в 19 и 21 ст., то он дает мысль, что животные с колесами более парили в воздухе, чем шли по земле. — Пророк указывает и причину такого согласия в движении колес и животных: 'ибо дух животных был в колесах'. 'Дух животных' точнее: 'дух животного' — ед. ч. (гахайа). 'Животным пророк называет четыре нераздельно связанных друг с другом и совершенно одинаково движущихся животных' (Сменд). Пророк не раз усвояет 4 животным такое собирательное название (называет их все — в ед. ч. 'животное'): I:22; X:15, 20, как и колеса у него тоже обозначаются собирательные именем 'галгал' (X:2, 13). Животные были так тесно связаны между собою, что пророк в 11 ст. считает нужным предупредить, что их лица и крылья все же были разделены. Вообще херувимы мыслятся в такой нераздельности друг с другом, что о них в отдельности почти не говорится и ед. ч. этого названия почти не употребительно. — Так как в отношении херувимов не может быть речи о духе, как душе их, то здесь имеется очевидно в виду дух, который по ст. 12 определял их движение. LXX, Пешито, Вульгата, переводят здесь 'дух жизни', но 'хайа' вместо 'хамим' в значении 'жизнь' употребляется только в поэзии; это слово в таком значении не может стоять с членом, как здесь стоит; затем — если колеса имеют вообще только живую душу, то из этого не следует, что они должны двигаться соответственно животным.
Согласие в движении колес и животных было настолько примечательно, что пророк еще раз обращает на него внимание кратким повторением всего сказанного об этом. Это повторение он пополняет указанием на то, что при остановке животных останавливались с ними и колеса, — обстоятельство, далеко не очевидное само по себе в виду того, что колеса ничем не были связаны с животными. Таким образом, '21 ст. объединяет с прибавлением нового два предшествующие стиха и заключает их' (Гитциг). Кроме этой цели — служит заключением к описанию замечательного согласия в движении животных и колес, стих имеет и другую цель: он рисует нам картину общего движения всего явления. Из него мы узнаем, что явление не всегда шло, но иногда останавливалось, и что оно иногда шло по земле, а по временам носилось над землею, 'поднималось от земли', — сведения немаловажные и до сих пор не сообщенные пророком в такой полноте и отчетливости. Стих оканчивается буквальным повторением заключительных слов предшествующего стиха: 'ибо дух животных был в колесах', один из литературных приемов Иезекииля (рефрен, см. ст. 17), имеющий в виду обратить внимание на повторенную с такою буквальностью мысль. 'Это причинное предложение стоит дважды, потому что в нем лежит главная сила' (Кречмар). 'Дважды говорится: 'ибо дух жизни был в колесах' чтобы мы отнюдь не считали колеса чем-нибудь таким, что мы видим в нижних частях телег, повозок и колесниц, но живыми существами, даже выше живых существ' (блаж. Иероним).
'Животных', в евр. опять, как в 19 и 21 ст., 'странное' (Корниль) ед. ч. (вместо которого, впрочем, 3 евр. рукописи у Кенникота, LXX, Таргум, Пешито и Вульгата имеют мн. ч.) 4 херувима и здесь, как в тех стихах, рассматриваются как одно органическое существо. — Словом 'подобие' читатель предупреждается о таинственности того, что сейчас будет описываться. Пророк опять (ст. 5, 10, 13) видит нечто такое, чему может указать только подобие на земле: о колесах не сказано, что видимы были подобия их; после это слово будет употреблено еще только при описании престола и Сидящего на нем. — 'Свода', слав. 'твердь'. Евр. 'ракиа' (???????, firmanentum) в Ветхом Завете не употребляется в другом значении, кроме небесного свода, тверди. Правда отсутствие члена делает возможным, что здесь это слово не означает небесного свода; но так как Иегова имеет Свой престол на небе, то 'ракиа' здесь может означать только небо, небесную твердь. Но это не была та твердь, которую мы видим обычно, а только подобие ее, много превосходнейшее своего первообраза. LXX перед 'твердь' имеют еще частицу 'яко', ???? (как бы); если эта частица подлинна, то сходство явившейся пророку тверди, с видимой становится еще меньше и сводится к слабому подобию. О небе невидимом видимое и чувственное может дать очень недостаточное представление. — Моисей и 'старцы Израилевы', видевшие место стояния Бога, нашли, что чистым и прозрачным светом своим оно напоминало небесную твердь: 'яко видение тверди небесные чистотою' (Исх. XXIV:10). Пророк Иезекииль для того свода, который он видел над головами херувимов, не находит достаточным сравнение только с твердью и сравнивает его еще с 'керах', рус. пер. кристалл. 'Керах' означает то холод, мороз (Быт. XXXI:40; Иер. XXXVI:30), то
