'Небольшое число' букв. 'немного числом', т. е. так мало, что можно сосчитать, и это — волос!
Часть и этих волос сожигается, чем означается по некоторым толкователям борьба между Годолией и Исмаилом Иер. XL и сл., но вернее гибель некоторых вернувшихся из плена. Из этого видно, что Иезекииль ждет дальнейшего очистительного суда, в котором уцелевшие от первой катастрофы будут уничтожены (ср. Иc. VI:13); эта мысль выступает уже и в III:16-21: 'смертию умрет' (Бертолет). — 'Оттуда выйдет огонь на весь дом Израилев'. Оттуда, где лежит последняя часть волос, из места плена, из уцелевших от бедствий; греч. exauthV, д. б. города; по другим — из народа, из самого огня. Под этим последним огнем, имеющем распространиться на весь дом Израилев, разумели различные послепленные бедствия, начиная от гонения Антиоха Епифана (блаж. Феодорит) и кончая двумя разрушениями Иерусалима при Тите и Адриане (блаж. Иероним). Основательнее разуметь здесь очистительный для Израиля в его целом огонь, который пришел воврещи на землю Спаситель (Лк. XII:9); ср. Ис. VI:12, 13; Иез. VI:8-10. Но и это объяснение не неуязвимо: огонь везде в Ветхом Завете символизирует суд Божий (Иер. IV:4; Соф III:8 и др.), и к чему такой огонь выйдет, если уже более 2/3 уничтожена, а все по Иезекиилю не должны погибнуть? По сему думают, что слова 'на весь дом Израилев' нужно связывать вслед за LXX с следующим предложением, а 'вышел огонь' вставка м. б. из XIX:1 (но эти слова передаются всюду).
Угрожающее Иерусалиму наказание обосновывается (ст. 5-10) и описывается без символа (ст. 11-17), причем речь постепенно переходит от Иерусалима к стране (ср. гл.: VI и VII) и от содержания последнего символического действия к объяснению всех их. Общая мысль 5-10 ст.: так высоко отличенный перед язычниками Израиль оказался хуже их и за это подлежит тягчайшему наказанию.
Иерусалим называется серединой народов и земли (ср. XXXVIII:12), как средоточный пункт земли в смысле историческом (а не географическом, как хотят рационалисты, видя здесь наивные географические представления), как город, в котором Бог поставил престол благодатного царства, откуда выйдет закон (Ис. II:2; Мих. IV:1) и спасение (Пс. _LXXIII_12) для всех народов. Это представление имеет своим предположением веру народа в свое всемирно-историческое значение, на основании которого он чувствует себя средоточным пунктом мировой истории и поэтому земли. 'Для этой оценки Иерусалима гораздо меньше сделал Соломон, который помышлял возвысить его на степень космополитической митрополии, чем Исаия; для последнего мировая история вращается около Иерусалима, как углового пункта ХХIX:5 и д. XXXI:5); Иегова имеет в Иерусалиме огонь (XXXI:9); так и в конце времен он должен стать опять верным городом, горою правды (Ис. I:26). Во время Иезекииля на него опирались, как на внешнюю реальность, при обладании которою считали себя неодолимыми (Иер. 7:7). И для Иезекииля Иерусалим — город без сравнения, так как здесь храм, в котором возможен единственно законный культ (Бертолет). — Я поставил его среди народов и вокруг его земли'. Второе предложение усиливает мысль первого. 'Земли' (мн. ч.) для Иезекииля характерно: оно имеет значение 'языческой земли' и находятся у него 27 раз, тогда как у прежних пророков не встречается, за исключением Иеремии, у которого 7 раз' (Бертолет).
Кто должен бы быть учителем истины и благочестия, оказывается вождем всякого нечестия. Не говоря о постановлениях (слав.: 'оправдания', д. б. более важные, моральные законы) и уставах (слав. 'законах', д. б. обрядовых Божиих), Иерусалим не поступает и по 'постановлениям' (не уставам) язычников, т. е. по предписаниям естественного закона совести (в XI:12 пророк Иезекииль наоборот упрекает иудеев за то, что они поступали по постановлениям окрестных язычников, но там очевидно разумеются постановления религиозно-обрядовые, посему то место не противоречит настоящему и нет надобности для устранения этого противоречия вычеркивать здесь 'не', которого впрочем и не имеют несколько еврейских рукописей (Пешито). т.о. настоящее место является 'догматическим предвосхищением учения Апостола Павла о нравственном естественном законе у язычников в Рим II:14 и д., будучи в тоже время дальнейшим развитием таких же мыслей Амоса III:9 (Египет и филистимляне имеют свое нравственное суждение, которым осуждается поведение Израиля); I:3-II:3 (язычники ответственны за свои грехи); к нравственному суждению язычников апеллирует и Иеремия XVIII:3; VI:18 и д.; ср. Иез. III:6; впрочем мысль об откровении Божием всему человечеству, даже завет с ним высказана уже в Быт. IX:4-17; ср. из позднейшего времени, так называемые, 'Ноевы заповеди' (Бертолет).
'Вот и я против тебя' — любимое выражение Иезекииля. Речь возвращается к ед. ч. (разумеется ближайшим образом Иерусалим), только не к 3 лицу, а ко 2. — 'Я Сам'. Эмфатическое (для усиления мысли) повторение. 'Это Я, которого вы считали заснувшим, но который всегда царит и карает грех' (Трошоп). 'Суд. пред глазами язычников' (ср. Иер. I:15), между прочим, чтобы они увидели в этом доказательство Божественного правосудия. 'Позднейшие Иудеи проявляют опасение, как бы не стать позором для безбожников, и их постоянная молитва к Богу, например, в некоторых псалмах, чтобы Он милостиво оберег их от злорадства последних. Иезекииль не испытывает этого опасения за свой народ; он напротив пригвождает его к позорному столбу, как будто не связан с ним никакими узами' (Бертолет); до того у него Бог — все.
Неслыханному безбожно будет соответствовать неслыханное наказание. Здесь весьма ощутительно
