А когда Король сел завтракать, перед ним на столе лежали все похищенные камни.
Его Величество очень хотел, чтобы Жиль рассказал, как и где удалось найти сокровища. Но юноша упросил Короля разрешить ему не раскрывать эту тайну.
— Хорошо, Жиль, — согласился он, улыбаясь. — Я доволен твоей службой. Мне даже кажется, что, когда ты у меня, я могу не беспокоиться, что потеряю корону или Королевство. Садись, откушай со мной этих яиц.
Так заговор и закончился к еще большей славе Жиля, а Лорду Хранителю Королевских сокровищ было приказано увеличить его годовое жалованье на сотню крон.
Заговорщики, если встречали его в коридорах и переходах дворца, прятали глаза и старались прошмыгнуть другим путем. В конце концов они выпросили у Короля разрешение отправиться в дальние края для поправки здоровья, и больше их при дворе никто не видел.
2. Дружба, которую нельзя предать
У Жиля, считай, не было врагов. Те пятеро, которые хотели его опозорить, были, наверное, единственными. А вот добрых друзей у него хватало. Положение и свобода, которыми он обладал вместе с должностью, позволяли юноше разговаривать с любым. В чем-то он уподоблялся здесь Королю, который также не должен был заботиться о своем достоинстве, общаясь с людьми низшими по положению. Среди них Жиль и Король имели много общих странных друзей.
Одним из них был Главный дворцовый повар. Это был фантастически толстый человек с веселым лицом, точно сделанным из коры старого дуба. Жиль и Король привыкли по нескольку раз на дню заглядывать к нему и не только, чтобы полакомиться тортом иди другими сладостями, но и послушать его забавные истории. Этот человек возился на кухне еще задолго до рождения Короля, он же приготовил ему первую овсянку, когда тот был еще в пеленках. Повар отличался необыкновенной памятью, он хорошо помнил все веселые истории и давно позабыл печальные.
Другим их общим приятелем был Королевский садовник. А чем он занимался до того, никто не знал. Звали его Цыган Жоффри. Не подумайте, что он был настоящим цыганом, нет, он был настоящим садовником. Да каким! Попал он во дворец во времена Короля-отца, который очень любил розы, особенно белые вьющиеся. Королевские слуги исколесили тогда всю страну в поисках людей, знающих толк в этих цветах. Так они наткнулись на Жоффри и привезли его во дворец. Он показал себя настоящим кудесником, возясь с цветами, поэтому сразу стал при дворе заметным человеком, его королевский покровитель дал ему такие свободы и привилегии, о каких и не мечтали другие слуги.
Молодой Король часто вспоминал отца с теплотой и любовью. Он хотел, чтобы дворцовые розарии сохранялись в лучшем виде и в память о нем. Странного Жоффри, которого иногда называли Розовым Доктором, часто видели одиноко и задумчиво бродящего по южному склону холма, на котором высился замок. Другие садовники не имели с ним никаких дел. От них Жоффри отличался и своей непоседливостью. Казалось, временами какой-то странный зов проникал в его сердце. Рано или поздно он приходил к Королю и говорил: «Ваше Величество, мне пора идти…»
Король был готов к этому. Он спокойно отпускал садовника, уверенный, что тот сам почувствует, когда ему необходимо вернуться к розам. Жоффри слишком хорошо читал для человека его профессии. Он знал наизусть стихи греческих и латинских поэтов, а его рассказы о жизни захватывали Короля и его Искателя бесстрашной доблестью людей, действовавших в незапамятные времена. Часами они гуляли по тропинкам сада, болтая обо всем, что только есть под небесами, от кротов и свадеб до музыки и осады Трои.
Жоффри был большим врагом всяческих войн. Он мечтал о том дне, когда они и все зло, с ними связанное, уйдут из мира навсегда. В те времена, когда убийства были главной, если не единственной заслугой героев, такие мысли выглядели просто дерзкими. Особенно, если они излагались особе, имевшей собственную мощную армию. Через много лет Жиль часто думал, насколько слова Цыгана повлияли на мысли и устремления Короля. Ведь когда люди обращали свой взор назад, на правление этого Короля, отличавшегося добросердечием и мягкостью издаваемых им законов, они называли это время Мирным Царствованием.
Может показаться удивительным, что Король редко пользовался Раковиной. Но, кроме того случая, когда она впервые попала ему в руки, она была практически бесполезна в дневное время. Столько голосов в Королевстве, а часто и за его пределами одновременно говорили о Короле, что в Раковине они сливались в неразборчивый шум и гам. Лишь ночью, когда большинство подданных Короля отходило ко сну, Жиль приносил Раковину в его покои. Только тогда, заботясь о нуждах государства, Его Величество мог слушать, что говорят о нем те, кто не уснул.
Часто ему не удавалось уловить ничего существенного, и тогда, сыграв с Жилем партию в шахматы, Король ложился спать. Но порой он слышал злые голоса, обсуждающие подробности очередного заговора. Ведь темное время суток самое удобное время для сбора людей, замысливших недоброе дело. Эти свидетельства вынуждали Короля принимать меры: арестовывать кого-то, строго наказывать или вовсе высылать из страны. Часто Король признавался Жилю, что ему хочется разбить Раковину на мелкие кусочки, чтобы она замолчала. Так противны были его душе черные помыслы. Но когда ему удавалось услышать что-нибудь дельное для управления страной, Его Величество менял свое мнение о волшебной вещи, пришедшей к нему из моря.
Порой он слышал о надвигающейся войне. Голоса других министров, королей и воевод, обсуждавших, стоит ли выдвигать против него войска. В этих случаях Раковина играла особую роль. Король начинал задумываться о причинах войн, вещах, которые ведут к страданиям и смерти тысяч людей, калечат их сознание. Ведь чего хорошего, когда люди вырастают, держа правую руку на рукояти меча и с его помощью пытаются решить все вопросы. Молодому Королю казалось, что он сам присутствует на таких советах, выдвигая свои доводы, чтобы сохранить своим подданным счастливую и мирную жизнь. Часто он отмечал справедливые высказывания своих противников. Иногда ему удавалось узнать о планах нападений на границы Королевства. Это было очень ценно: в этих случаях Король мог предотвратить войну, а не вести ее.
Однажды Жиль, пытаясь сохранить тайну Раковины, попал в щекотливое положение. Он сидел в одном из павильонов сада и, полагая, что его никто не побеспокоит, достал Раковину для собственного пользования. Так хотелось услышать голос сестры и родителей, которых он давно не видел. Неожиданно на порожке возникла принцесса Софрония. Она увидела, чем он занят, и, не дав ему опомниться, выхватила Раковину и прижала к своему уху. Правда, она не ожидала услышать ничего, кроме шума моря. Но так совпало, что в этот момент два человека в замке обсуждали ее. Служанка Софронии и слуга заграничного принца, гостившего у Короля. А говорили они, что принц собирается жениться на принцессе Софронии. Ожидая, что она отныне станет Королевой большой страны, многие придворные лживо льстили ей.
— Когда такая знатная, прекрасная леди, твоя хозяйка, выйдет замуж за моего господина, неплохо будет, если и мы поженимся и станем жить вместе в одной стране, — любезничал слуга.
От таких слов тетушка Короля закатила глаза и от удовольствия открыла рот. Для такой пустоголовой женщины любая лесть была елеем на душу. Ничего не сказав Жилю, она удалилась, прихватив Раковину. Но тетушка не учла особых полномочий, которыми пользовался Королевский Искатель. Этой же ночью Жиль дождался за ее дверью, когда принцесса захрапела, вошел и достал Раковину из-под подушки.
На следующий день возмущенная Софрония обвинила его в краже. Со всей возможной деликатностью Жиль объяснил негодующей, что Раковина является собственностью Короля и в обязанности Королевского Искателя входило вернуть ее на место.
Но Софрония была хотя и некрасивой, но решительной принцессой. Она приставала к Жилю часами, умоляя и настаивая, чтобы он дал Раковину. Жиль стал бояться, что она разболтает о Раковине всем в замке. Поэтому он поладил с ней на том, что, если Король не захочет слушать Раковину, он даст ее
