Мы, выполняя приказы твои,                                                       научились бороться. Да, это мы, солдаты стального отряда. Если надо, зови нас —                                         в любую дорогу готовы. Если кто-то мир опять подожжет,                                                          если это случится, позови нас, отчизна,                                     мы станем по первому слову! Сема наш остается у нашей границы». «Родина! — думаю я, сердцем дрогнув.— Мы пришли на свиданье к тебе, дорогая отчизна. Слышишь нас:                              все тебе посвящаем дороги. Наша клятва в любви к тебе —                                                               возвращение к жизни!..» «Какое сегодня? — Тамара спросила.—                                                                            Какое?» — «Двадцать девятое, Тома. А что?»                                                                      И Люба про то же. «Да что вы взялись, число не дает вам покоя…» — «В самом деле, какое?» — смеется Сережа. «Постой, ты не знаешь, — улыбается Сема, — двадцать девятое октября — что за дата?» — «Не знаю, не знаю… А впрочем, знакомо…» — «День…»                    — «Я вспомнил, понимаю, ребята! Двадцать семь, — говорю я, — не мало! Жалко, молодость уходит, ребята. О годы, начинайтесь сначала, возвращайтесь, возвращайтесь обратно!..» — «Постой. — Нехода встает предо мною. — Наша юность послужила отчизне! Подумай, мы сделали самое основное, мы совершили самое главное в жизни! Мы вынесли тяжесть утрат и ранений, тяжелой дорога была и кровавой, но мир,              светлый мир наш,                                            судьбу поколений от войны отстояли мы                                            битвою правой». — Да, друзья дорогие, смотрите, нас будут помнить сердца поколений. Наша свобода — величайшее из открытий! Дорога к миру — лучшее из направлений! «Ну, давай поцелую, на мир и дорогу!» — Сережа улыбнулся искристо. «А всё же двадцать семь — это много, — говорю я. —                     И откуда взялись-то?!» — «Я предлагаю, — руку вымахнул Сема, — уж раз эти годы не заметила юность, поскольку нам некогда было,                                                      нас не было дома, предлагаю,                           чтобы годы вернулись! Эти годы не в счет, это Гитлер украл их, четыре года —                               в огненной круговерти. Мы отстояли на юность вечное право, продолжение лет —                                     с мая сорок пятого мерьте!..» — «Правильно, Сема!»                                           Мы начинаем смеяться. «Сколько Сереже с Неходой?»                                                    — «Идет двадцать пятый». — «А Семе?»                           — «Семе как раз девятнадцать!» — «Сколько Васе было бы?»                                               — «Двадцать первый, считайте». — «Тамаре — двадцать два минус четыре». — «А Любе?» — «И Любе тогда восемнадцать…» — «Юность наша продолжается в мире!» Эти годы нам в труде пригодятся! Да здравствует наша мирная юность, счастье и молодость в семье миллионной! Мир и свобода к нашим людям вернулись! Признаемся в любви —                                    жизнью всей окрыленной, — признаемся в любви                                         и клянемся перед дорогой мы тебе, наш народ,                                     наш Советский Союз,                                                                             дорогая отчизна! Продолжается наступление наше —                                                                 с партией в ногу, нам идти и идти —                             к счастью,                                                      к маяку коммунизма!.. 1944–1950
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату