Стихотворения и поэмы

И всё», — сказал он.
                                      Мы переглянулись.
А кто-то в зале даже хлопнул робко
и смолк, недоуменный…
                                            «Пусть вода
уже сама оттуда по арыкам
стекает в Волгу снова.
                                      Мы арыки
пророем плугом по всему селу.
Сажайте ивы — пусть шумят деревья.
В сады ведите воду — пусть цветут!..»
А в зале сразу гром такой поднялся,
что задрожали стены.
Я привстал,
увидел вдруг поэму ликований,
ту, о которой так давно мечталось.

Я шел и вспоминал о разговоре
в разгаре лета, там, на Гидрострое,
о городе и о деревне.
                                       Вспомнил
про всё.
                И стало весело идти.

* * *

А всё же и весна не за горами.
В морозе этом что-то есть такое,
совсем необъяснимое, чем дышит
февральское предчувствие весны.
А вот и солнце!
                            Выставишь лицо,
глаза зажмуришь — кажется, что лето,
привидится песчаная коса,
услышится плеск Волги разогретой…
Арбузом пахнет хрупающий снег.

7. ПОЛНОЧНЫЙ РАЗГОВОР

Вот твой портрет,
                                где ты прикуриваешь трубку.
Знакомое
                до самых оспинок
                                                 лицо.
Твоя рука,
что повелительно и крупно
несет на спичке огонька полукольцо.
Село Быково
                         вьюжит зимними ночами.
Шесть мартов отошло уже —
шесть лет!
Переселяясь к новой жизни,
быковчане с собою взяли,
сохранили твой портрет.

Дым коромыслом…
                                У печурки — свел их случай —
погоды ждут, клянут дорогу шофера.
От полушубков пар идет пахучий.
Расспросы,
споры
и рассказы до утра.
И твой портрет.
                                 Он застеклен
                                                          и в рамку вставлен.
Привстал шофер один.
                                       И, подойдя,
                                                                 взглянул в упор
и вдруг сказал:
«Ну, как дела, товарищ Сталин?..»
Так завязался
наш полночный разговор.

«Вы слышали, что было сказано на съезде?
Теперь пустуют наши тюрьмы,
                                                      лагеря…»
— «Шпионы только есть».
                                                — «Ну что ж, не лезьте».
— «Убийцы, воры там еще…»
                                                     — «Сидят не зря.
Шесть лет, как перестали жить с опаской…»
— «Но, может быть,
                                   не надо было так о нем.
Пусть бы остался навсегда он
                                                    нашей сказкой…»
Тут кто-то вдруг сказал:
                                            «Давай замнем».
Все засмеялись.
                               «Ты уйди на всякий случай».
— «Теперь статьи-то нет такой —
                                                         за разговор.
Другое дело,