Стихотворения и поэмы

за ними миллионы видишь наши.

Но Логинов не слышит…
                                                   Назовите
сад или площадь именем его!..

* * *

Да, вспомнил!..
Это было ранним летом.
Паромом перебравшись через Волгу,
попал я в Волжский — город молодой.
Я шел по коридору общежитки…
(Что я сказал! Прошу у вас прощенья,
любезная хозяйка.
Я боюсь,
теперь вы мне не отведете койки
за то, что общежитием назвал
«гостиницу повышенного типа»!)
Я шел по коридору, с ним столкнулся.
«Вы здесь живете?»
Да, он тут и жил.
Семья его еще не приезжала.
Мы жили в общежитии.
                                   Ходили
в столовую на завтрак.
                                       Он спешил.
Обедал где-то у себя в конторе,
но, если выпадал совместный ужин,
я у него выпытывал свое.
Он был уверен в людях.
                                           «Раньше срока
построим ГЭС и первый ток дадим…»
(Он воблу ел, чему-то улыбался, —
переживал и вспоминал, наверно,
волнения пережитого дня.)
«Да, строить научились. Мастера.
Большие патриоты. Есть горенье.
Но, Александр Петрович, вы скажите,
как это всё привяжется к деревне?
ГЭС — хорошо. Заводы…
                                          Я объездил
страну.
              Да взять хотя бы Сталинград.
Действительно, неузнаваем город!
Но вот село возьмите — мы забыли.
У нас от сел уходят города!»
(В ту пору я давно уже закончил
две части этой длительной поэмы —
признание в любви к земле и к людям,
поэму возвращения к себе.
Часть третью я искал уже два года
но всем дорогам.
                                Спрашивал: когда же?
В колхозе жил, обдумывая жизнь,
был у министра сельского хозяйства.
Сентябрьский пленум
и Двадцатый съезд
наметили рассвет;
я ждал рассвета,
в Быково приезжая вновь и вновь.)
«Всё повернулось к жизни,
прямо к людям,
всё то, что нами сделано, — для нас! —
заканчивал он разговор обычно.—
И тракторы — деревне.
Будет ток.
И строить будем заново селенья.
Вы видите, как партия людей
нацелила на сельское хозяйство!..»

Днем я встречал начальника на стройке.
То, вижу, он идет по котловану,
то на времянках будущей плотины
уверенно мелькает.
                                    Только раз
в разгаре дня…
                          Еще в каком разгаре!
Жара такая, что земля дымилась, —
он появился в общежитье вдруг.
Я вышел на крыльцо и с удивленьем
спросил шофера:
                             «Что-нибудь случилось?»
— «Решил переодеться».
                                          — «А чего?»
— «Встречать жену…
                                         Теперь конец столовке».

* * *

«Вот и без труб всё дело обойдется. —
Встал Александр Петрович. — Только дайте
мне карту, я возьму ее с собой.