крепости. В течение ряда лет он исправно выполнял свои зловещие обязанности коменданта политической тюрьмы. И когда он выходил на заслуженный отдых, Екатерина Вторая сделала ему ценный подарок, а именно подарила эти земли». В столовой он декламировал: «Вот здесь сидела хозяйка Прасковья Александровна Осипова со своими бесчисленными детьми». Потом он поворачивался к юноше и девушке, которые трепетно держались за руки, и говорил: «Молодые люди, любовью надо заниматься в кустах». Я думаю: «Боже! Сейчас будет жалоба. Туристы напишут на меня жалобу!» Но, как ни странно, все обходилось, и туристы оставались очень довольны его рассказами.
Игорь Смирнов-Охтин:
…Знание экскурсионного материала, которое в необходимом минимуме Довлатов, конечно, имел, было вовсе не главным в его экскурсии… Нокаутирующее воздействие на публику оказывало появление перед ними огромного супермена, в строгом лице которого ничего приятного экскурсанты для себя обнаружить не могли — к экскурсиям, экскурсантам, как ко всему коллективному и массовому, Довлатов относился с великим отвращением.
Служебная необходимость, правда, заставляла это чувство прятать, но краешек его всегда оказывался виден. Возможно, отчасти и преднамеренно. Ну, а затем начинался его экскурсоводческий монолог. И тут с аудиторией происходило то, что называется катарсисом. И тогда, овладев публикой, Довлатов уже мог перегонять покорную отару от объекта до другого (а расстояния значительные!) в очень быстром темпе, не рискуя ни бунтом, ни кляузами.
Помню финал экскурсии… Довлатов «отработал» село Михайловское и вывел людей за околицу — к реке Сороть…
— Перед вами, — сказал он, — вон там на холме, наш последний экскурсионный объект — Савкина горка. Что вы можете увидеть на Савкиной горке? — тут Довлатов с нарочито пренебрежительным оттенком упомянул два или три могильника. — А также вид на Сороть, — продолжал он, — уступающий своей живописностью пейзажу, наблюдаемому нами с этого места. Желающие могут пройти на Савкину горку вот по этой тропинке.
Экскурсанты после такой оценки на Савкину горку не ходили, а Довлатов получал в личный досуг тридцать минут экскурсионного времени.
(
Каждый год в Пушкинский Заповедник, в его музеи и парки со всех концов нашей огромной страны приезжает более 350 тысяч экскурсантов…
Шахтеры Донецкой области оставили такую запись: «Память о Пушкине, дух Пушкина до сих пор живы в Михайловском. Идя по музеям, по аллеям парка так и ожидаешь, что вот на повороте столкнешься с великим русским поэтом».
(
Губерния Псковская, «теплица юных дней» поэта, где «текли часы трудов» его «свободно- вдохновенных», воспеты во многих пушкинских строчках и неотделимы от его творческой биографии.
Дважды побывав в псковской деревне до михайловской ссылки и несколько раз после нее, Пушкин создал здесь более ста художественных произведений. Через всю свою жизнь, через всю поэзию пронес он немеркнущую, необъятную и глубокую любовь к этой «обители дальней трудов и чистых нег». Вот почему сегодня пушкинские места стали заповедными и бережно охраняются нашим народом, вот почему почитателей Пушкина так живо интересует история этого уголка.
(
Людмила Кравец:
Многие считали, что в Заповедник Сережа приехал не столько ради заработка, сколько для того, чтобы найти материал для книги. В этой точке зрения есть смысл. Он был полон иронии и своеобразного цинизма; особого рвения к экскурсоводческой работе, прилежания и заинтересованности в ней я не замечала. С другой стороны, работа эта ему нравилась, ведь в те годы экскурсовод был не только гидом, но и информатором, даже иногда просветителем. На экскурсии можно было произнести то, что абсолютно невозможно было бы напечатать или прочесть. Я не могу сказать, что экскурсии Сережи были выдающимися, но он уж точно был не хуже других, а в артистизме с ним мало кто мог сравниться. Он мог схалтурить — но его выступления всегда были впечатляющими, в них была изюминка. К тому же, несмотря на то, что Сережа никогда не видел в экскурсоводческой работе своего призвания, он не был лишен профессионализма в этой области. Его очень ценила Галина Федоровна Симакина — тогдашняя хозяйка Тригорского. Она замечательный человек, но всегда очень строгий и требовательный к своим коллегам. Ее расположение дорогого стоит.
