Фраза «все бастующие служащие считаются состоящими на государственной службе» не была простой декларацией. Забастовщикам выплачивали зарплату из специального фонда. Так, от члена кадетской партии Кутлера было получено для уплаты бастующим банковским служащим 540 000 рублей, затем 480 000 рублей. Взносы в фонд делали торговый дом Ив. Стахеева и Ко. в Москве, табачная фабрика Богданова, Кавказский банк, Тульский поземельный банк, Московский народный банк и т. д. [8]
При этом для СНК банки были закрыты. На практике они производили те выплаты, которые считали нужными. Два раза представители Совета народных комиссаров пытались получить из Государственного банка деньги для расходов правительства, оба раза безуспешно — служащие банка отказывали им в выдаче средств.
У Советского правительства не было денег на зарплаты и на элементарные закупки — вплоть до закупок продовольствия для снабжения городов и армии. В этих условиях в середине ноября Военно– революционный комитет опубликовал воззвание, которое гласило: «Богатые классы оказывают сопротивление новому советскому правительству рабочих, солдат и крестьян. Их сторонники останавливают работу государственных и городских служащих, призывают прекращать службу в банках, пытаются прервать железнодорожное и почтово–телеграфное сообщение и прочее. Мы предостерегаем их: они играют с огнем… первыми тяготу созданного ими положения почувствуют они сами. Богатые классы и их прислужники будут лишены права получать продукты, все запасы, имеющиеся у них, будут реквизированы. Имущество главных виновников будет конфисковано» [9].
В конце месяца увидело свет второе воззвание ВРК: «На фронте голод, верхи чиновничества саботируют… Военно–революционный комитет делает этим преступникам последнее предупреждение. В случае малейшего сопротивления или противодействия с их стороны по отношению их будут приняты меры, суровость которых будет отвечать размерам совершаемого ими преступления».
Наконец, в начале декабря было опубликовано последнее объявление Военно–революционного комитета в рамках борьбы с саботажем. Согласно нему все чиновники, не приступившие к работе, объявлялись врагами народа. Воззвание грозило опубликовать их имена в прессе. В качестве репрессивной меры, согласно документу, саботажники объявлялись под общественным бойкотом [10].
С конца ноября — начала февраля СНК перешел к тактике вооруженного давления на банки (так, Госбанк был вынужден осуществить «принудительную» выдачу СНК краткосрочного заема под дулами винтовок красногвардейцев), а затем и к политике национализации.
Декретом ВЦИК от 14(27) декабря частные коммерческие банки национализировались. На банковское дело была объявлена государственная монополия. Вооруженными отрядами было занято 28 банков и 10 отделений. Ключи от их кладовых были изъяты и переданы комиссару государственного банка. В крупнейшие банки были назначены комиссары. Декретом СНК от от 23 января (5 февраля) 1918 года все фонды частных банков передавались Государственному банку [11] .
Тем не менее, лишь к началу января «Правда» могла отметить, что «работа Государственного банка почти налажена: поступило 650 новых служащих, из состава старых вернулось 400 человек» [12].
В целом же забастовка банковских служащих была самой продолжительной по сравнению с другими ведомствами — на местах она продолжалась до конца марта.
Ущерб, который был нанесен и без того разваливающейся экономике многомесячным саботажем государственных, финансовых и транспортных учреждений, сегодня вряд ли удастся оценить. Ясно лишь, что он был весьма значителен.
Аргументом политической борьбы с властью Советов стало экономическое давление. Важно понимать, что Комитет спасения, банковские служащие и административный аппарат вовсе не стремились довести экономику страны до коллапса. В начале этой борьбы они исходили из — максимум — нескольких недель, отпущенных историей правительству большевиков. Забастовка казалась им простым способом ускорить падение власти Советов.
Но власть оказалась неожиданно стойкой. В дальнейшем же ни одна из сторон не желала идти на попятный. В итоге, когда все контрреволюционные выступления провалились, чиновничеству пришлось смириться с новой властью и восстановить работу министерств и ведомств. Что же касается банковской сферы, то она в ходе этого конфликта была национализирована. И вновь радикальный шаг был предпринят под давлением обстоятельств. В апреле 1918 года Ленин начал переговоры с банкирами о денационализации банков, но закончить их уже не удалось — началась Гражданская война.
Примечания:
[1] В. Владимирова «Год службы «социалистов» капиталистам…»
[2] Д. Рид. «10 дней, которые потрясли мир».
[3] Там же.
[4] Панина Софья Владимировна // Биографический словарь «Политические деятели России. 1917».
[5] Д. Рид. «10 дней, которые потрясли мир».
[6] В. Владимирова «Год службы «социалистов» капиталистам..»
[7] Там же.
[8] Там же.
[9] Там же.
[10] Там же.
[11] «Национализация» // Большая советская энциклопедия (БСЭ).
[12] В. Владимирова. «Год службы «социалистов» капиталистам..»
5. Вооруженная борьба. Первые репрессии большевиков
В развернувшейся сразу после Октябрьского переворота борьбе с Советами, как уже отмечалось, петроградский Комитет спасения не делал основной ставки на вооруженное сопротивление, предпочитая дождаться Керенского, который, вместе с генералом Красновым, вел в город «верные» войска с фронта. Тем не менее, из состава Комитета была выделена военная организация для подготовки вооруженного выступления. Из ее числа была сформирована делегация в составе эсеров А. Гоца, В. Зензинова, А. Чернова и др., которая была направлена навстречу Керенскому для координации действий.
Заговорщики были задержаны красногвардейцами на выезде из Петрограда. Однако их практически сразу отпустили, кроме Гоца, у которого были обнаружены документы, проливающие свет на цели поездки. Он был под конвоем доставлен в Смольный, откуда выпущен после краткой беседы — под честное слово явиться на завтра для более обстоятельного разговора. Вместо этого он скрылся [1].
Между тем, военная организация Комитета спасения продолжала подготовку. Нужно, однако, упомянуть, что первенство в подготовке вооруженного выступления против большевиков впоследствии оспаривалось — эсеры утверждали, что главная роль в подготовке юнкерского восстания принадлежала именно их партии.
«ЦК (партии эсеров —
