Ангел тени

сначала мы должны добраться до деревни.

Крис и Нильс кивнули, а Лиза сказала:

— Может быть, в деревне мы найдем что-нибудь съестное. Я проголодалась.

Заявление это представлялось явно бессмысленным, ибо еды сейчас поблизости не было. Скорее Лиза надеялась таким образом отвлечь профессора от поездки с Кастелем.

Но отец Киры уже принял решение.

— Я думаю, нам надо сначала поехать с доктором. Может быть, у него найдется и что-нибудь съедобное.

Француз кивнул.

— Сушеное мясо. Сухофрукты. Кукурузные хлопья и порошковое молоко. Ничего особенного, но хватит всем.

Ребятам не оставалось ничего другого, как поехать с доктором Кастелем. Они втиснулись в джип — Нильсу и Крису пришлось удовольствоваться узким багажником, — и доктор Кастель резко нажал на газ. У Лизы от ужаса перехватило дыхание, да и остальные выглядели уж никак не счастливыми, тем более когда машина в хорошем темпе загромыхала по первым выбоинам.

Перед ними открывался мрачный скальный пейзаж. Метеостанция Кастеля располагалась на холме на западном берегу, на расстоянии менее ста метров от моря. Домик был маленький и серый. На его крыше блестела дюжина антенн и другие таинственные устройства.

Вскоре они вошли в единственную комнату метеостанции. Она была битком набита пультами управления, мерцающими компьютерными мониторами и старомодными измерительными приборами. В углу стояла узкая кушетка с неубранной простыней и одеялом, рядом с ней — холодильник и электроплита. У задней стены рокотал электрогенератор.

Кастель указал на маленькую рацию на письменном столе, наполовину заваленном листами бумаги и лентами распечаток с приборов. Перед ней лежали наушники с тонким проводом, несколько помятые, будто кто-то в ярости стукнул их о стену.

— Вот тут и стоит эта гнусная штука, — сказал метеоролог. — Почти неделю у меня нет контакта с внешним миром. Запасов хватит без малого на месяц, но, если я сломаю ногу или случится еще что-то вроде этого, мне придется туго.

Профессор склонился над устройством, снял уже отвинченную крышку и уставился в хаос проводов и контактов. Это зрелище вызвало у него глубокий вздох. Потом он взглянул через плечо на Кастеля.

— Вы понимаете что-нибудь в этом?

— Немного. — Француз поднял трясущиеся руки. — Вот только я боюсь, что точная механика больше не для моих пальцев. Могу вам сказать, что следует делать, — по крайней мере, примерно, — но ремонтировать вам придется самому.

Профессор выпрямился.

— Согласен. Давайте сначала съездим к самолету. Надо дать знать другим. Да и не повредит, если мы позаимствуем набор инструментов у пилота.

Лиза увидела над кроватью француза календарь с пожелтевшими фотографиями ню. Его срок истек восемь лет назад.

Едва ли они могли ожидать, что им скоро удастся выбраться отсюда.

Азахиил

От самолета профессор вместе с Кастелем вернулся на метеостанцию, а в это время друзья совещались. Они решили на свой страх и риск разыскать покинутую деревню. Может быть, там они найдут что-нибудь, что поможет им выйти из нелегкого положения.

Было около четырех утра, когда ребята двинулись в путь. Небо еще не начало светлеть. Они вооружились карманными фонариками, теми же самыми, с которыми обследовали развалины Лахиса.

Друзья прошли примерно километр, как Нильс вдруг сказал:

— Здесь, пожалуй, еще мрачнее, чем в штольнях Лахиса. Вы не находите?

— Ладно тебе, — мрачно откликнулась Кира. Если не считать нескольких перерывов, ее плохое настроение держалось с того времени, как они спустились в этот дурацкий храм. Она и сама толком не знала почему. В какой-то степени это настроение было связано с той штукой, которую нашел отец, а еще больше с тем, что он не рассказывал, в чем, собственно, дело. Девочка считала его секретничанье просто нечестным. Насколько ошеломляющей могла быть правда? Уж конечно, не более неожиданной, чем то, что Кира и другие пережили с тех пор, как стали носителями Семи Печатей.

— Мне вспомнилась одна история, — сказал Нильс. В такие моменты ему всегда приходили на память истории, одна ужаснее другой.

Лиза осветила фонариком растрескавшиеся скалы вокруг:

— Не знаю, стоит ли сейчас рассказывать твою историю.

— Да ты просто трусишь, — парировал ее брат.

— Вот уж нет!

— Тогда слушай.

И пока Крис и Кира обменивались нервными взглядами, слушая обычную перепалку брата и сестры, Нильс начал:

— Все это произошло с сестрой одной женщины, когда-то жившей у нас в гостинице.

Родители Нильса и Лизы владели старой гостиницей «У фонаря» на окраине Гибельштайна.

— Сама эта женщина была немного… ну, скажем, странной. Каждое утро она съедала четыре яйца, не вареных, а только немного подогретых. А после обеда она бегала по коридорам и кудахтала, как курица.

Лиза недоверчиво подняла бровь:

— Самое странное во всем этом рассказе то, что я не могу вспомнить эту женщину.

Кира хихикнула, а Крис смущенно кашлянул. Все знали, что Нильс выдумывал свои истории, большей частью импровизируя, хотя он и клялся каждый раз, что так все и было на самом деле. И каждый раз он утверждал, что истории, которые он рассказывал, приключились с другом друга или родственником родственника.

— Так вот, — продолжал Нильс, не обращая внимания на вмешательство Лизы, — сестра этой женщины была еще довольно молода, когда все это случилось, лет пятнадцати или шестнадцати. Это произошло в пятидесятые или шестидесятые годы, когда женщины еще носили эти огромные прически, во-о-т такие высокие… — Нильс широко развел руки и поднял их над головой. — Вы ведь знаете, что тогда волосы начесывались прямо как башни, высотой в двадцать-тридцать сантиметров. У девушки, о которой идет речь, была еще более высокая прическа, чем у всех остальных. В своей школе она была кем-то вроде королевы красоты.

— Как Кира, — тихо промолвил Крис и смутился, когда ему стало ясно, что все остальные слышали это.

Кира побагровела, а Лиза нахмурилась. Она терпеть не могла, когда Крис говорил Кире комплименты. Ну неужели у этого болвана не осталось ничего для нее, Лизы?

Нильс же сразу использовал замечание Криса для продолжения своей истории:

— У нее были такие же рыжие волосы, как и у Киры, только гораздо длиннее, так что она смогла соорудить башню в добрых сорок сантиметров. Каждое утро целый флакон лака для волос уходил только на то, чтобы волосы хоть как-то держались на ее голове.

— Ну явно не в своем уме, — мрачно прокомментировала Лиза, волосы которой были светлыми, как солома, и короткими.

Нильс кивнул.

— Ночью, в постели, она спала большей частью сидя и при этом нахлобучивала на голову большую картонку, чтобы не повредить прическу. А когда принимала душ, то надевала самый большой колпак, который вы только можете себе представить.