этот год — предпоследний в жизни супруги правителя. Хрупкая сила ненадолго вспыхнула в Клариче, как искра в догорающем огне. Она дала ей возможность принять участие в устройстве судьбы своего любимого сына. Бракосочетание состоялось в феврале 1487 года, а в следующем году Клариче не стало.
При всей любви к детям Лоренцо объективно судил об их достоинствах и недостатках. «Мой старший сын — щуп, средний — умен, а самый младший — просто хорош», — как-то сказал он.
На вилле Кареджи в замечательной философской школе, возглавляемой просвещенным Бертольдо, старшие сыновья Лоренцо, подростки Пьеро и Джованни, вместе с талантливыми флорентийскими мальчиками, среди которых выделялся своей серьезностью Микеланджело, жадно внимали философским беседам гуманистов, глубинной мудрости Полициано. Джованни и Микеланджело привлекали отвлеченные материи, в то время как Пьеро шалил и веселился, не желая отягощать свой ум пустыми разглагольствованиями.
Джованни Медичи, самому умному своему сыну, Лоренцо добился кардинальской шапки, несмотря на то, что тому едва исполнилось четырнадцать лет. Такое тоща еще не практиковалось. Родившийся 11 декабря 1475 года, он был предназначен отцом к церковному званию в столь раннем возрасте, что это исключало всякую возможность его свободного согласия. Получив тонзуру всего семи лет от роду, он вскоре, благодаря могущественному влиянию своей семьи, стал владельцем многих богатых бенефициев, аббатств и достоинств. Чтобы Джованни стал кардиналом, его сестра Маддалена была принесена в жертву интересам фамилии и папскому племяннику Франческетто. И все же Иннокентий VIII весьма неохотно согласился на пожалование пурпура этому юному, хотя не прелестному, близорукому мальчику, и особо постановил, что в течение следующих трех лет Джованни не должен носить внешние знаки своего достоинства, голосовать и заседать в коллегии кардиналов.
Классическое образование этого принца-ребенка взяли на себя самые способные гуманисты и ученые люди того времени, Анджело Полициано и Бернардо Биббиена, так же как священное — Марсилио Фичино, сделавший рискованную попытку сочетания культа Платона с христианством.
С 1489 до 1491 года Джованни Медичи изучал богословие и каноническое право в Пизе у Филиппо Дечио и Бартоломео Соццини. Во время обучения юный Медичи встретился с человеком, который на много лет определил судьбу Италии — Чезаре Борджиа. Но тот вопреки обыкновению не произвел на флорентийского принца впечатления. «Окружение его — мелкие людишки, понятия не имеющие о хороших манерах, да и внешне все они — настоящие мараны[20]», — отозвался Джованни о новом знакомом.
9 марта 1492 он был облечен знаками кардинальского достоинства в аббатстве Фьезоле, и в том же месяце отправился в Рим, где был на следующий день принят Иннокентием VIII. Не без тревоги Лоренцо Медичи позволил семнадцатилетнему кардиналу-диакону Санта Мария ин Доминика, который до сих пор вел чистую и размеренную жизнь, отправиться в столицу мира, «место встречи всех пороков». Это показывает прекрасное письмо, полное серьезных увещеваний и благоразумных правил жизни, которое он написал в то время своему сыну.
Джулиано Медичи, третий сын и самый младший ребенок Лоренцо и Клариче, который «просто хорош», в то время был еще слишком мал.
Дочь Лоренцо Луиджа, которую для упрочения уз внутри своего рода Лоренцо намеревался выдать за родственника, умерла до брака или сразу же после свадьбы с Джованни да Пьерофранческо Медичи. Зато от старшей дочери Лукреции, выданной за весьма богатого банкира Якопо Сальвиати, пошла ветвь рода Медичи, которая по пресечении старшей линии, взяла в свои руки власть во Флоренции.
Что касается имущественных дел, то в торговле Великолепному не везло, ибо доверенные лица распоряжались его богатством не как служащие, а как владетельные князья, и он потерял значительную часть своих капиталов, так что отечеству пришлось поддерживать его выдачей значительной суммы денег.
И внешние обстоятельства, казалось, были против него.
Банк Медичи ссужал крупными займами Эдуарда IV Английского из дома Йорков, пришедшего к власти, победив соперника из дома Ланкастеров. Особенно крупную ссуду Эдуард взял для свадьбы своей сестры Маргариты и герцога Бургундского Шарля Смелого. Но не успели отгреметь свадебные торжества, как недовольный этим альянсом могучий граф Уорвик, «делатель королей», сверг своевольного монарха. Эдуарду пришлось, спасая свою жизнь, бежать в Бургундию (1470). За перевоз через Пролив он заплатил капитану корабля подбитым дорогим мехом плащом — больше у него ничего не осталось.
Прошло некоторое время, и банк Медичи в Лондоне рухнул.
Другой могущественный клиент Медичи, Шарль Смелый, герцог Бургундский, был лишен власти Людовиком XI Французским и убит в болотах близ Нанси. Его единственная дочь Мария стала супругой императора Максимилиана, не жаловавшего итальянских банкиров и пользовавшегося услугами национального банкирского дома Фуггеров.
Банк Медичи в Брюгге потерпел крах.
Чтобы не подвергаться в дальнейшем превратностям судьбы, Лоренцо прекратил торговые дела и стал скупать земли, которые считал благосостоянием более твердым и прочным. В окрестностях Прато, Пизы и в Валь ди Пеза у него образовались владения, которые по доходности своей и великолепию воздвигнутых там построек достойны были скорее государя, чем частного лица. Его мать Лукреция купила большой земельный участок с серными источниками в Морбе, превратив эту местность в модный курорт для своей семьи и особо приближенных.
Если сравнивать двух великих правителей из дома Медичи, то Козимо Старый был осмотрительнее и мудрее, но Лоренцо отличали более яркий ум и личная привлекательность.
Искусство при его дворе стало предметом почти религиозного поклонения, и ко всем, кто отличался в каком-либо виде искусства, он имел величайшую склонность. Творческая элита при его дворе приобрела необычайный дотоле вес. Он крайне благоволил к ученым, самозабвенно увлекался архитектурой, музыкой и поэзией. Чтобы облегчить флорентийской молодежи изучение изящной словесности, он открыл в Пизе высшую школу, куда привлекал искуснейших людей со всей Италии. Он первый в Европе сумел превратить общение в удовольствие: беседой угощали как изысканным блюдом. Он всегда был открыт для всех одаренных людей.
Но доверял он только матери, Джулиано и иногда Симонетте.
«Были к нему в высшей степени милостивы Господь и судьба, ибо все его начинания давали счастливый исход, все же его враги кончали плохо».
Кроме Пацци на его жизнь покушались также Баттиста Фрескобальди в церкви Карлино и Бальдинотто да Пистойя на его вилле, но оба они, равно как и их сообщники, понесли справедливую кару за свои злодеяния и были казнены в июне 1481 года.
Образ жизни Лоренцо Великолепного, его удачливость и мудрость были известны не только итальянским государям, но и далеко за пределами Италии, и у всех вызывали восхищение. Могучий венгерский король Матвей Корвин не раз свидетельствовал свою привязанность к нему. Французский король, зловещий Людовик II, открыто поддерживал Медичи дипломатическими демаршами и оружием. Султан присылал своих представителей с дарами. И всеобщее это уважение стало для всей Италии предметом восхищенного изумления, которое ежедневно возрастало из-за неизменной его мудрости.
В обсуждениях Лорепцо был красноречив и силен доводами, в решениях благоразумен, в осуществлении решений быстр и смел. Нельзя назвать ни единого порока, который запятнал бы блеск стольких добродетелей. А между тем он был бонвиваном, любил беседу с балагурами и остряками и детские забавы более, чем это, казалось бы, подобало такому человеку: его не раз видели участником игр его сыновей и дочерей. Наблюдая, как он одновременно ведет жизнь и легкомысленную, и полную дел и забот, можно было подумать, что в нем самым немыслимым образом сочетаются разные натуры. Да и отзывы о нем были самые различные: способный честолюбец, просвещенный тиран, самый мстительный человек Кватроченто…
А он просто хотел наслаждаться жизнью — как будто чувствовал, что ему отпущено не так много лет.
