заявил, что намерен выдать ее замуж за ее кузена Ипполито, незаконнорожденного сына Джулиано, герцога Немурского. В действительности же он пытался выиграть время, чтобы безболезненно разорвать бесперспективные отношения с Францией. Став союзником Карла V, он изгнал французов из Милана, но плодами своего успеха воспользоваться не успел: второго декабря 1521 года в возрасте 46 лет он умер от малярии.
В знак траура по Льву X кондотьер Джованни Медичи украсил свой герб из белых и фиолетовых полос еще и черными полосами (Banda nere), что по созвучию с итальянским словом Banda звучало впечатляюще, почти как «черные банды». В составе Святой Лиги он сражался на стороне Франции и вызывал всеобщее восхищение стратегическими талантами и холодным мужеством. В наше время историки называют его «Бонапартом XVI века».
Но Джованни в высшей мере были присущи и интеллектуальные склонности, свойственные всем представителям семьи Медичи. В его окружение входил Макиавелли, который в своей книге «Государь», может быть, ориентировался не только на Чезаре Борджиа, но и на Джованни Банде Нере. У него на службе состоял довольно известный в свое время писатель Матгео Банделла, который написал оригинальную историю Ромео и Джульетты. Но более всего близок к этому Медичи был Пьетро Аретино — кутила, развратник, доносчик, но даровитый поэт, — нашедший у него защиту от преследований папского двора за язвительные насмешки над римскими нравами.
Аретино писал о своем покровителе: «Никогда он не оставлял для себя больше жалованья и добычи, чем отпускал своим солдатам. Тяготы и лишения терпел с величайшим спокойствием. В деле не носил никаких знаков отличия, и от соратников можно было отличить его только по сразу приметной доблести. В седле он всегда был первым, из пеших последним. Людей же ценил только по достоинству, не глядя на богатство и сан. Дела его всегда были лучше его слов, но и в совете он не пожинал всуе плодов своей славы. Он пошлине удивительно умел управлять своими воинами: когда надо — лаской, когда — гневом. Праздность была ему ненавистнее всего на свете. Его добродетель была, без сомнения, природной, а других грехов, кроме свойственных юности, не было… Сердцем он был пошлине благосклоннейший из людей. Кратко скажу, что многие будут ему завидовать, но никому не будет дано подражать ему».
ДЖУЛИАНО МЕДИЧИ (КЛИМЕНТ VII) (1478-1523-1534)
ИППОЛИТО МЕДИЧИ (1511–1535)
ЕКАТЕРИНА МЕДИЧИ (1519–1589)
Возлюбленной любимого брата Лоренцо Великолепного, Джулиано, матерью его сына принято считать Фьоретту (Антонию) Горини. Мальчик родился в два часа дня 26 мая 1478 года — ровно через месяц после убийства в соборе Дуомо его отца во время заговора Пацци. Ребенок получил имя Джулио, и Лоренцо воспитывал его как своего родного сына.
Такова официальная версия.
Однако нигде ни разу не упоминается, что вблизи Великолепного, рядом с мальчиком находилась его мать, окруженная всеобщим почетом, как возлюбленная незабвенного Джулиано. Было бы естественно приблизить к семье Медичи любимую женщину брата и мать племянника правителя. Однако этого не произошло.
Не потому ли, что матерью Джулио была вовсе не Фьоретга Горини, а Оретта Пацци? Ряд историков предполагает, что Оретта и Джулиано были тайно обручены, но после мятежа Пацци всякая память об этом была истреблена.
Так что и во Флоренции были свои Ромео и Джульетта.
В 1513 году была использована лазейка в каноническом праве и официально заявлено, что родители Джулио, Джулиано Медичи и Фьоретга Горини, были помолвлены, но убийство помешало им узаконить свои отношения.
Адриан VI, избранный папой после Александра VI и совсем бледного и кратковременного[23] правления ставленника Борджиа Пия III, назначил простого родосского рыцаря, но исключительно красивого и претенциозного Джулио Медичи архиепископом Флоренции и кардиналом.
Джулио удалось установить относительное спокойствие в Тоскане, несколько стабилизировать государственную систему и финансы. Его внутренняя политика продолжала поиски традиционного для Медичи компромисса со всеми социальными слоями и демонстрировала приверженность республиканским ценностям.
К несчастью, в это время английское сукно стало вытеснять с мирового рынка флорентийское, а импорт шерсти из Англии резко сократился; появились трудности с получением красителей из Леванта. Торговля с европейскими странами уменьшилась почти в четыре раза. Некоторый подъем производства шелка и предметов роскоши не компенсировал сокращения традиционных отраслей промышленности.
Кардинала Джулио серьезно волновал этот начинающийся упадок всегда богатой Флоренции, равно как и размышления по поводу дальнейшей судьбы наследования власти в государстве. Осталось всего три человека, имевших на это право, причем двое из них были незаконнорожденными, а третья — маленькой девочкой.
Дочь покойного герцога Урбинского Екатерину воспитывала бабушка Альфонсина Орсини до своей смерти в феврале 1520 года. Заботу о сироте взяли на себя ее дядя, герцог Олбани, обосновавшийся в Ватикане, двоюродная бабушка Лукреция Сальвиати, супруга богатого банкира, и ее добродетельная и энергичная тетка Кларисса Строцци.
Эти связанные с семейством особы заботились также о двух незаконнорожденных отпрысках семейства Медичи.
Ипполито, который увидел свет в 1511 году, был сыном Джулиано Медичи, младшего сына Великолепного, и одной благородной дамы; он относился к лучшим представителям рода.
По общепринятым меркам незаконнорожденность Ипполито не могла служить препятствием на пути его возвышения. Его воспитывали как принца. Он имел счастливую внешность, обладал ораторским даром, легко усвоил прекрасные манеры; природной обходительностью и обаянием напоминал как отца, Джулиано, герцога Немурского, так и деда Лоренцо Великолепного. Среди лучших портретов Тициано — портрет Ипполито Медичи, так называемый «La bella».
На случай, если судьба не пощадит драгоценного наследника дома Медичи, в запасе имелся другой мальчик по имени Алессандро. Он считался одним из бесчисленных внебрачных отпрысков Лоренцо Урбинского, но современники полагали, что на самом деле он был сыном кардинала Джулио, будущего папы. Непонятно, почему на его происхождение сочли необходимым набросить некую дымку таинственности: ведь ни духовенство, ни папы не считали зазорным иметь незаконное потомство. Должно быть, приписывая отцовство герцогу Урбинскому, можно было заявить, что тот своим внебрачным детям счет потерял и попросту не помнит, какая из мимолетных подружек порадовала его таким подарком. Подобное объяснение не годилось для кардинала Медичи: ему полагалось даже в разврате сохранять респектабельность. Скорее всего, действительно, как твердили злые языки, матерью Алессандро была девушка-рабыня, захваченная на побережье Берберии и выполнявшая черную кухонную работу. Темнокожая, толстогубая, с жесткими курчавыми волосами, она неожиданно оказалась восхитительной любовницей, преданной и ласковой, а рожденный ею мальчик стал самой большой привязанностью кардинала Джулио.
Тем не менее официальная версия существовала и имела колоссальный изъян: Алессандро не мог взять в жены единственную законную наследницу дома Медичи, дочь Лоренцо Урбинского и французской принцессы, Екатерину. При таком раскладе она оказывалась его единокровной сестрой. А ведь как это было бы удобно и логично! Однако ничто не препятствовало жениться на Екатерине Ипполито, и некоторое время в городе этот брак считался делом решенным.
Спокойная жизнь трех детей продлилась до конца понтификата Адриана VI. Кардинал Адриан Утрехтский, архиепископ Тортозы, бывший наставник Карла V, одно время управлявший Испанией, был
