МОЛЛИ: Уже поздно.
МАМА ЛАВДЖОЙ: Вы, северяне - полуночники, как персонажи русских пьес. Пойдем, Сестрица. (Выходя шепотом): У тебя желудок в порядке?
Входит Джон.
ДЖОН: Мать Филиппа не задержится надолго?
МОЛЛИ: Нет. Зато Филипп задержится надолго, и это меня тревожит.
ДЖОН: Почему?
МОЛЛИ: Когда любишь человека, с которым разведена, это, конечно, тревожит.
ДЖОН: Филипп приезжает?
МОЛЛИ: Да.
ДЖОН: Когда?
МОЛЛИ: Завтра.
ДЖОН: Что ты собираешься делать?
МОЛЛИ: С его помощью я уже нарушила десять заповедей.
ДЖОН: Все десять?
МОЛЛИ: Некоторые.
ДЖОН: Ты сотворила себе кумира?
МОЛЛИ: Конечно, нет.
ДЖОН: Пожелала осла или вола ближнего своего?
МОЛЛИ: Осла или вола?
ДЖОН: Это мы вычеркнем.
МОЛЛИ: Каждый день по одной.
ДЖОН: Нет, только эту.
МОЛЛИ: Но мне не следовало этого делать. Мне, Молли Хендерсон! Воспитанной в лоне первой баптистской церкви Сесайти-Сити. Я получила пять золотых наград за религиозное рвение.
ДЖОН: Ты спала с ним, Молли, после развода?
МОЛЛИ: Я знаю, это грех. Но не измена. Дважды я говорила: 'Я, Молли, беру тебя, Филипп, в законные мужья. В богатстве и в бедности. В радости и в горе. В красоте и в убожестве.'
ДЖОН: Замолчи, Молли!
МОЛЛИ: 'И смерть разлучит нас'. Дважды произносила эти слова перед священником. Какая может быть измена?
(Стучит по столу).
ДЖОН: Что ты делаешь?
МОЛЛИ: Стучу по дереву.
ДЖОН: Зачем?
МОЛЛИ: Я не хочу, чтобы это случилось снова. Впрочем, Бог троицу любит.
ДЖОН: Это как это?
МОЛЛИ: Ну, 'Три слепых мышонка', три ведьмы.
ДЖОН: Которые приходят три раза, когда ты и так идешь ко дну.
МОЛЛИ: Иногда мне кажется, что нас с Филиппом притягивает друг к другу как два магнита.
ДЖОН: Молли, ты когда-нибудь думала выйти за меня замуж?
МОЛЛИ: Но ты ведь не делал мне предложения.
ДЖОН: Делаю его сейчас.
МОЛЛИ: Ты кого-нибудь любил?
ДЖОН: Конечно, много раз.
МОЛЛИ: Но так и не женился.
ДЖОН: Я был женат.
МОЛЛИ: И на ком?
ДЖОН: Она была очень красивая... трудно описать. Мне тяжело вспоминать. Я любил ее.
МОЛЛИ: И как вы расстались?
ДЖОН: Я демобилизовался с флота. Работал строительным рабочим. Мы были счастливы, во всяком случае, мне так казалось. Потом моя жена полюбила другого, хотя говорила, что любит и меня.
МОЛЛИ: Ну и дела!
ДЖОН: Потом еще одного. Дошло до того, что, входя в парадную дверь, я был почти уверен, что кто-то выходит через черный ход.
МОЛЛИ: Жуткая история.
ДЖОН: Пришлось оставить ее, хотя очень ее любил.
МОЛЛИ: И после тоже?
ДЖОН: Да, но я должен был уйти. До того, как я ее встретил, я был в полном порядке, а тут вдруг почувствовал, что вот-вот тронусь. Чтобы окончательно не рехнуться, я развелся с ней. Потом воспользовался армейскими льготами, пошел учиться. Мне всегда хотелось стать архитектором.
МОЛЛИ: Не представляю, чтобы кто-нибудь мог так с тобой обойтись. Она просто ненормальная.
ДЖОН: Скорее слабая. Я так любил ее. У нас был домик у самого океана, я готовил обеды на берегу.
МОЛЛИ: На берегу?
ДЖОН: Роешь в песке яму, разжигаешь костер и даешь ему погореть. Берешь омара, мидии, перекладываешь слоем водорослей, потом еще омар, еще мидии. Можно добавлять все, что угодно: кукурузу, картошку. Обед готовится в горячем песке весь день. А вечером, когда небо темнеет, и волны тоже становятся темными, и шуршит галька, пора его выкапывать. С тех пор я не готовил обедов на берегу, не любовался больше мерцающими океанскими сумерками.
МОЛЛИ: Так, значит, она тебе изменяла. Женщины любят поговорить о своем горе, мужчина в несчастье немеет. Когда мой отец потерял галантерейную лавку, он заперся в доме и не произнес ни слова... банкротство... у него отобрали лавку. Он страдал до самой смерти, но никогда не говорил об этом. Никто не мог ему помочь.
ДЖОН: Я думал о любви и после, но любовь невозможно предугадать, она приходит неожиданно.
МОЛЛИ: Как в тот день, когда мы встретились на дороге.
ДЖОН: И жизнь снова обрела смысл.
МОЛЛИ: Ты веришь в Бога?
ДЖОН: Сегодня я окончательно уверовал в Него.
МОЛЛИ: Но ведь Бога нельзя увидеть.
ДЖОН: Любовь тоже. Но она, как Бог, везде. Ее нельзя увидеть подобно стулу, часам, столу. Ее не видишь, но на все в мире смотришь через призму любви.
МОЛЛИ: Сквозь призму любви?
ДЖОН: Любовь прозрачна. Когда любишь, в глазах появляется пламя и заставляет светиться стул, часы, стол.
МОЛЛИ: Как светится циферблат твоих часов?
ДЖОН: Как светится любовь. Выходи за меня замуж, Молли, скорее выходи за меня замуж.
МОЛЛИ: Джон, прости за банальность, но все так неожиданно. По правде говоря я хотела бы отложить этот разговор до утра.
ДЖОН: Я буду во флигеле. Спокойной ночи, любимая.
МОЛЛИ: Спокойной ночи.
Джон выходит. Молли ошеломлена. Она трогает стол, стул, заводит часы. Мы замечаем вдруг Филиппа, который стоит у подножья лестницы. Он держит небольшой букет цветов.
