МОЛЛИ: Филипп, откуда ты?
ФИЛИПП: Откуда я? Куда я? Откуда я? Моя голубоглазая банальность.
МОЛЛИ: Как ты меня напугал!
ФИЛИПП: Я шел от станции пешком.
МОЛЛИ: Всю дорогу.
ФИЛИПП: Увидел свет в окне и тебя с мужчиной.
МОЛЛИ: Джон Такер, архитектор.
ФИЛИПП: Я вошел с черного хода.
МОЛЛИ: Зачем?
ФИЛИПП: Хотелось застать тебя одну. Смотри, Молли, ничего не изменилось. Стол, стул, коврик. Как давно все это было... А вот и часы.
МОЛЛИ: Старинные часы. Они дарят мне ощущение мира и семьи.
ФИЛИПП: А мне напоминают о времени. Ты заводила часы, когда я вошел. Вечно, вечно бегущее время. Ненавижу часы.
МОЛЛИ: У них чудесный бой.
ФИЛИПП: Что случилось, Молли? Как странно ты смотришь!
МОЛЛИ: Ничего.
ФИЛИПП: Ты боишься меня?
МОЛЛИ: Я горжусь тобой, Филипп. Горжусь твоим мужеством в санатории.
ФИЛИПП: Какое там мужество!
МОЛЛИ: Как тебе там жилось?
ФИЛИПП: Это было ничто, ничто - ужасно, потому что ничто - это смерть.
МОЛЛИ: Я разбужу Париса, Маму Лавджой, Сестрицу?..
ФИЛИПП: Нет, я хочу побыть с тобой. У меня есть к тебе разговор.
МОЛЛИ: О чем?
ФИЛИПП: Кем я был т кем я стал.
МОЛЛИ: Уже поздно, Филипп. Почти рассвело.
ФИЛИПП: Я вижу рассвет, чистые зыбкие и холодные краски горизонта. Полоски лимонной и апельсиновой кожуры. Я вижу рассвет, могу его описать, но не могу почувствовать. Я многое могу описать. Например, еду - черничный морс, ватрушки, рассыпчатые золотистые вафли. Но не могу почувствовать их вкус.
МОЛЛИ: Завтра я тебе что-нибудь такое приготовлю.
ФИЛИПП: И цветов, Молли. Тюльпаны, ирисы, лилии. Я могу их описать, несмотря на предрассветные сумерки. Но они меня не радуют. Любовь я тоже могу описать, но любить - не могу.
МОЛЛИ: Зачем ты вернулся, Филипп?
ФИЛИПП: Хочу снова чувствовать. Вкус, запах. Хочу жить.
МОЛЛИ: Ты всегда поражаешь меня после долгого отсутствия.
ФИЛИПП: Что тебя поражает?
МОЛЛИ: Ты сам, твой вид. Но мне пора быть практичной и взрослой.
ФИЛИПП: Бога ради, зачем, девочка?
МОЛЛИ: Десять дней назад я сдала комнату во флигеле.
ФИЛИПП: Тому парню, что здесь был?
МОЛЛИ: Он - моя опора, моя моральная поддержка.
ФИЛИПП: Что ему нужно? Какое ему дело до нас?
МОЛЛИ: Мы не одни на земле, Филипп.
ФИЛИПП: От остального мира нас с тобой разделяют шторы - как в пульмановском вагоне. Разве ты забыла? Не помнишь нас с тобой ночью? Да и днем тоже.
МОЛЛИ: Конечно. Так было.
ФИЛИПП: Молли, я хочу открыть тебе секрет.
МОЛЛИ: Какой?
ФИЛИПП: Я еще не сдался.
МОЛЛИ: Это и есть твой секрет?
ФИЛИПП: Я хочу написать чертовски хороший роман о нашем поколении. И писать его буду наверху. Здесь, на ферме. Я снова обрету работу, мир, способность удивляться.
МОЛЛИ: Но...
ФИЛИПП: Я ощущаю приближение чуда, это как дуновение ветра в ночи. После всех черных лет я ощущаю приближение чуда. Ты должна любить меня.
МОЛЛИ: Ты все еще любишь меня, Филипп?
ФИЛИПП: Люблю ли я тебя? (Отрицательно качает головой). Я чувствую, что попал в замкнутый круг одиночества. Пытаюсь дотянуться, дотронуться, но под моими руками одна пустота. Потому, что только вещи долговечны. ( Трогает стол, стул). Стол, стул. Они переживут меня.
МОЛЛИ: Почему ты вернулся, раз не любишь меня?
ФИЛИПП: Потому, что слабый смотрит на сильного. Потому, что умирающий смотрит на живого. Нет, Молли, это не любовь.
МОЛЛИ: Тогда что же?
ФИЛИПП: Без тебя я чувствую себя так, будто с меня содрали кожу. Ты всегда знала, что я способен жить только в коконе. Ты знала, что мне нужно жить с тобой и чувствовать себя защищенным. Это не каприз, это требование природы.
МОЛЛИ: Но коконы как шелуха, сами они безжизненны.
ФИЛИПП: Да, это так.
МОЛЛИ: Я не хочу умирать, Филипп.
ФИЛИПП: Слушай, Молли, слушай же.
МОЛЛИ: Как прекрасно, Филипп!
ФИЛИПП: Да, но не я их написал. Идем спать.
