Справочник практического психолога

помочь».

• «Экстремизм в борьбе за свободу не порок».

• «Жестокость добродетельна, если она нацелена на искоренение несправедливости».

Уход в сторону: замена предмета обсуждения на неуместный, не относящийся к делу разговор с целью маскировки слабости собственной позиции. Эти стратегии больше известны как «отвлекающие маневры».

•  Нечестные вопросы. Внезапно задать серию вопросов так, что оппонент вынужден отвечать на них, и прекратить аргументацию. «Почему вы критикуете меня за опоздание? У вас был трудный день? Почему это так важно для вас? У вас опять семейные проблемы? Вы обращались к доктору по этому поводу? Что еще вас на самом деле сердит?»

•  Указание на чужие недостатки: «Если вы обвиняете меня в том, что я толстая, то что делает этот утягивающий пояс вокруг вашей талии?»

•  Археологические обвинения. Раскапывание прошлых грехов. «Вы сказали, что я был груб на прошлой вечеринке. А что вы скажете о новогоднем празднике, когда вы чуть не заставили меня умереть со стыда?»

•  Эмоциональный язык. Попытки вывести другого человека из себя при помощи эмоционально перегруженных фраз. «Ты такой дурак, урод и тупица, что вряд ли имеешь хоть малейшее представление о чем-либо, черт возьми!»

•  Подход «дзюдо». Излишнее соглашательство с недовольством другого человека, так что тот вынужден забрать его обратно. «Ты права! Я был недобр с тобой и жесток. И ты имеешь полное право так сердиться. У меня действительно трудный характер. Я не представляю, как ты со мной уживаешься».

•  Приступ ярости. Попытка увести людей в сторону, рассердившись на них. Большинство людей отреагируют на гнев и бросят свои позиции. «Да как ты смеешь меня критиковать! У тебя нет никакого права на это!»

•  Невинное неведение. Полное отрицание того, что вообще есть какие-либо проблемы. «Не имею понятия, о чем ты говоришь. Я ничего не пил весь вечер».

Предупрежденное несогласие: перефразирование чьей-либо точки зрения таким образом, что не согласиться с ней было бы сложно или стыдно.

• «Каждый должен знать, что…»

• «Любой дурак может понять…»

• «Это очевидно для всех, у кого есть мозги, что…»

• «Поскольку ты ничего об этом не знаешь, понятно, что…»

Испытанное и верное: утверждение о том, что убеждение верно просто потому, что представляет традиционные взгляды (похоже на сверхсоциализированное мышление, но апеллирует к традиции, а не к тому, что популярно на данный момент).

• «Чтобылохорошодлямоегоотца, тохорошоидляменя».

• «Коней на переправе не меняют».

Впечатлить большими цифрами: предположение о том, что мысль верна, если многие люди в нее верят.

• «Пятьдесят миллионов американцев не могут ошибаться!»

• «Консультации не помогают, потому что я могу назвать десять человек, которые ходили к психотерапевту и ни одному не стало лучше».

Решенный вопрос: предложение, которое звучит так, как будто оно использует причинно-следственные связи, но на самом деле просто перефразирует суждение в другой форме (вид тавтологии, при которой любое утверждение понимается как само собой разумеющееся).

• «Я не летаю самолетами, потому что я трус» (в определение «труса» входит избегание тех или иных вещей без особой необходимости).

• «Все, кто так сильно тревожится, должно быть, сумасшедшие» (в определение «сумасшедшего» попадает любой человек, которым владеют неконтролируемые эмоции).

Апелляция к незнанию: предположение о том, что если ты не понимаешь что-либо, то и никто не сможет этого понять.

• «Не могу себе уяснить, почему я впадаю в депрессию. Это, должно быть, злой рок».

• «Вся эта ерунда с обусловливанием – такая чушь. Все, что нужно для преодоления страхов, – это взять быка за рога и проявить немного силы воли и смелости».

Аарон Бек говорит об автоматических мыслях в связи с тем, что они возникают сами по себе, непроизвольно. Автоматические мысли могут быть неосознанными и, как правило, не осознаются. Это совершенно не значит, что мысли находятся в пространстве фрейдовского бессознательного (вытеснены, подавлены). Поясняя эту мысль, Бек проводит аналогию с человеком, который не в силах заснуть. Он может не осознавать, что его состояние вызывается неприятными звуками вроде громкого тиканья часов или шума транспорта. Не будучи подготовленным, человек может не заметить автоматических мыслей. Поэтому одним из важнейших шагов в когнитивной терапии является выявление (идентификация) пациентом собственных автоматических мыслей. Пациент может сообщить множество ситуаций, при которых у него возникает необъяснимая тревога. Она становится понятной лишь тогда, когда пациент восстанавливает мысли, возникающие в ответ на психотравмирующие ситуации.

Автоматическая мысль может быть мало осознаваемой в связи с ее быстротечностью. Кроме того, эго-синтонность этой мысли, т. е. переживание пациентом этой мысли как собственной (не чуждой, не вложенной), делает эту мысль очевидной. Очевидность автоматических мыслей и их слабая осознанность делают их труднодоступными для терапии. Автоматические мысли «лежат» на более глубоких убеждениях, в которых и находятся их корни. Негативные убеждения могут быть генерализованными («Я совершенно никчемный человек») и условными («Если я не первый, то я никто», «Если кому-либо я не нравлюсь, то я не достоин любви»).

Автоматические мысли искажают реальность, что делает их дезадаптивными. Психотерапия включает четыре этапа.

Первый этап – идентификация (опознание) неадаптивных мыслей. С этой целью используется несколько техник. Техника сосредоточения на мыслях, возникающих в реальных пси-хотравмирующих ситуациях (наблюдение in vivo). В имаги-нальной технике (наблюдение in vitro) пациента просят воссоздать ситуацию психотравмы в терапевтическом сеансе за счет воспоминания (воображения). При этом пациента просят наблюдать за возникающими автоматическими мыслями. Техника вопросов состоит в подготовке вопросов таким образом, что пациент продвигается к глубинным плохо осознаваемым неадаптивным убеждениям. Бек указал, что сократический диалог – предпочитаемый метод в когнитивной психотерапии. В рамках этого метода терапевт задает такие вопросы, которые позволяют пациенту, во-первых, прояснить или определить собственную проблему и, во-вторых, идентифицировать (прояснить) собственные неадаптивные мысли, убеждения и образы.

Второй этап – отдаление неадаптивных мыслей. Суть этапа состоит в том, что пациент должен стать в объективную позицию по отношению к собственным мыслям, т. е. отдалиться от них. На первом этапе неадаптивная мысль выявлена, например: «Я слаб и беспомощен», и пациент теперь понимает, что эта мысль есть, что она мешает, вызывает эмоциональные и поведенческие проблемы. На втором этапе терапии пациент должен усомниться в проблеме, сделать ее гипотезой, посмотреть на нее со стороны. Призывы терапевта мыслить конструктивно обычно не помогают. Отстранение подразумевает 3 компонента:

1. Осознание автоматичности «плохой» мысли, ее самопроизвольности, «вложенности», чуждости для Я.

2. Осознание того, что «плохая» мысль неадаптивна, т. е. вызывает страдание.

3. Возникновение сомнения в истинности неадаптивной мысли, например, в мысли «Быть счастливым – значит быть во всем первым».

Третий этап – проверка истинности неадаптивной мысли. Суть этапа состоит в том, что психотерапевт побуждает пациента к проверке обоснованности неадаптивной мысли. С этой целью используются как когнитивные, так и поведенческие техники. Если проверка пациентом собственных неадаптивных мыслей показывает, что они необоснованны, беспочвенны, не опираются на объективную реальность, то возникает реальная возможность избавиться от этих мыслей. Пациент начинает понимать, что указанные мысли связаны с особенностями его характера, воспитания, а не с реальными характеристиками среды, ситуации. После этого пациент сменяет неадаптивные убеждения на адаптивные.

В этой замене неадаптивных мыслей адаптивными и состоит суть четвертого этапа.

Каждый человек имеет предрасположенность, уязвимость к определенным психотравмирующим ситуациям, к так называемым «местам наименьшего сопротивления». Эта уязвимость, по Беку, связана с личностной структурой. Личность же, по его мнению, представляет собой совокупность когнитивных схем, формирующихся по ходу жизни в индивидуальном опыте в связи с научением и идентификацией со значимыми людьми. Каждое расстройство имеет собственное типичное когнитивное содержание. Бек указывает, что когнитивные профили депрессии, тревоги и других расстройств существенно различны и требуют совершенно разных терапевтических подходов. Это одно из отличий когнитивной терапии от рационально-эмотивной психотерапии Эллиса.

Когнитивная модель депрессии. Бек описывает такую когнитивную триаду при депрессии:

1. Негативное представление о себе. Депрессивный инди– вид воспринимает себя как неприспособленного, никчемно– го,