— Вернется.
— Нет, не вернется, — вмешалась Клотильда, — между прочим потому, что его никогда и не было. Это ты всех взбаламутил.
— Но ведь ты сама его слышала, — сказал Тобиас.
— Я в ту ночь была сама не своя, — сказала Клотильда. — А сейчас я ничему не верю, что бы там ни творилось с этим морем.
— Так что я ухожу, — сказал сеньор Эрберт. И добавил, обращаясь и обоим:
— Вам тоже нужно уходить. На свете слишком много дел, чтобы сидеть в этом поселке и голодать.
Он ушел, Тобиас остался в патио пересчитать звезды у горизонта и обнаружил, что их стало на три больше, чем в прошлом декабре. Клотильда позвала его в дом, не он не обратил на нее внимания.
— Да иди же сюда, дурень, — все звала его Клотильда, — Целую вечность мы не делали это, как кролики.
Тобиас ждал еще долго. Когда он наконец вошел, она уже спала. Он разбудил ее, но был таким усталым, что толком ничего не вышло, и они только и могли сплетаться, как два червя.
— Ты совсем отупел, — сказала Клотильда недовольно, — Попробуй думать о чем-нибудь другом.
— Я и думаю о другом.
Ей захотелось знать, о чем, и он решил рассказать, ей при условии, что она никому не скажет. Клотильда обещала.
— На дне моря, — сказал Тобиас, — есть поселок из белых домиков, а на террасах — миллионы цветов.
Клотильда обхватила голову руками.
— Ох, Тобиас, — запричитала она. — Ох, Тобиас, ради всего святого, не начинай ты снова всего этого.
Тобиас умолк. Он отодвинулся на край постели и попытался уснуть. Ему не удавалось это до самого рассвета, пока не подул бриз и крабы оставили его в покое.
Примечания
1
Внутренний дворик
2
Так называют в Латинской Америке американцев из США
