выпускники Загорской сержантской школы, договорились, и я дал, наверное, самый оригинальный концерт в своей жизни: глубокой осенней ночью меня привели в секретную комнату, опечатанную, распечатали ее и открыли дверь, включили микрофон, я взял гитару и начал петь. Я знал, что десятки полков в радиусе 250 километров от Москвы слушают меня. И ни один солдат, и ни один офицер тогда меня не выдал, хотя это было грубейшее нарушение секретности, и я мог серьезно пострадать, вплоть до трибунала…»
Валерий Кипелов («Ария»): «Призвали меня в двадцать лет, когда я был уже женат. В июле 1978-го, спецнабором. Направили в учебный центр в Переславль-Залесский, в сержантскую школу. И после учебки я в звании младшего сержанта поехал под Нижний Тагил, где и прослужил с октября 1978-го по июль 1979-го. Однажды к нам из Москвы приехал ансамбль песни и пляски «Красная звезда». Они прослушали меня и забрали к себе. Так я перебрался под Москву, где и прослужил до мая 1980-го. Забавно, что, пока я из Нижнего Тагила добирался до Перхушково, мною пугали личный состав: едет, мол, ужасный сибирский дембель, и всем вам теперь хана! А приехал — подружился с ребятами, тем более что москвичей там было много. И со старшиной тоже установились теплые отношения, он даже доверял мне печать, и я шлепал всем увольнительные: как выходной — так в части никого, все по домам разбежались. А под самый дембель мы уже почти все время дома жили.
У нас в ансамбле на 23 февраля произошел забавный случай. В части должно было быть торжественное построение, а один прапор парадный китель дома забыл. Послал он солдатика, чтобы тот за ним сбегал. Солдат, как велели, добежал, позвонил в дверь, а когда открыли, сказал: «Ваш муж забыл парадный китель!» Приносит он его прапору, тот одевает, а китель — генеральский, весь в орденах! Солдат дверь перепутал…»
Григорий Безуглый («Круиз»): «Армия! Тут всего и не расскажешь, тут такое было! Призвались мы вместе с Лешей Сычевым, который играл у меня в группе. Нас отвезли в Железнодорожный, там загрузили в поезд и сказали, что поедем на юг. И вот мы едем четверо суток, поем «Oh! Darling» — это была самая громкая песня — и приезжаем в Талды-Курган. Наша войсковая часть — это аэродром, а до китайской границы — меньше ста километров.
Могу описать мое первое впечатление от армии: когда тебя увезли из родного города, где ты — кумир и народ от тебя тащится, и вдруг ты попадаешь в место, где даже казармы еще только строятся, ужас охватывает. Вместо столовой стояла огромная палатка на 50 человек, чистых тарелок не было и мне досталась тарелка после одного таджика, в нее мне и плюхнули еду. А там же дизентерия бушует! И я сказал себе тогда: «Только выжить!» И тут меня прошибла скупая мужская слеза. «Только выжить!!!» Вот мои первые впечатления от армии.
Но потом в казарме, когда всех стали стричь, мне было легче, так как я подстригся наголо еще дома, в Люберцах. «Старики» стригли молодых, всячески прикалываясь. А я взял в руки гитару и извлек пару аккордов, чем сразу вызвал интерес к своей персоне. Потом ко мне присоединился мой бас-гитарист Леша, мы с ним спели — и смотрим: человек двадцать вокруг нас уже собралось. «Вы, — говорят, — откуда такие, пацаны?» А мы им взяли и соврали! «Мы, — говорим, — из «Самоцветов»!» А так как по уровню мы играли вполне прилично, то нам даже и поверили. В итоге «старики» нас пригрели, и через четыре месяца мне предложили… сделать ансамбль.
Вернее, это я всех смог убедить, что у нас в части надо организовать музвзвод. Перед этим моя жена Галя (тогда она была еще только моей подругой) и Лешина невеста погрузили наши гитары в контейнер и прислали их нам в Талды-Курган. Как народ увидел электрогитары, так все и офигели, после чего нас откомандировали домой, чтобы мы привезли оставшуюся аппаратуру. Ту, на которой мы до армии играли в Люберцах на танцах. Мы все забрали — и усилки, и микрофоны, только барабаны мы нашли местные — с филармонией договорились.
Так мы организовали музвзвод! И два года мы играли в армии музыку. Мы летали на самолете с гастролями по частям, давали шефские концерты для гражданских организаций, принимали участие в различных конкурсах. Даже на похоронах играли. Более того, играть на похоронах для нас, солдатиков, было счастьем, потому что нас там и кормили, и поили. Ближе к дембелю дело дошло до того, что я по неделе, а то и по две жил в Талды-Кургане и — переодетый — играл на местных танцах.
В армии мы все перезнакомились: кто из Ташкента, кто из Душанбе, кто из Благовещенска — и до сих пор мы дружим».
Глава 11
Как придумать название группе?
Но вот выбран верный путь, решено: делаем рок-группу! Но как театр начинается с гардероба, так группа начинается с названия. И тут возникает новая проблема: как выбрать название, чтобы и ёмко было, и кратко, и чтобы запоминалось сразу, да чтобы концептуальность невооруженным ухом была слышна. Много красивых слов в русском языке — как нужное найти? И вот тогда обкладываются рокеры толстенными словарями, дотоле годами лежавшими на верхних полках книжных шкафов, — слово ищут. День и ночь, сутки прочь. Мамы радуются: наконец-то сынуля за ум взялся, к экзамену, видно, готовится!
Да уж, это экзамен почище институтского — название группе придумать.
И выписываются на бумажку понравившиеся слова и фразы, растет столбик названий. На каком же остановиться? Все хороши!
Почему бы не назваться «Стеклянными Кактусами»? Рок — он ведь и тонкий, и хрупкий, а в то же время и колючий…
А вот отличное название — «Команчи». В нем и штурм, и натиск, и хитрость, а гитарный рифф — сам как индейская стрела…
Еще лучше название — «Чайф». Здесь все переплелось: и кайф, и долгие зимние сидения за чаем в поисках названия…
Именно так, в муках и беспокойных ночных размышлениях, придумывалось название для группы «Ария», ставшей сегодня лидером отечественного тяжелого металла. Володя Холстинин не раз рассказывал, как он сидел среди словарей и других толстых и умных книжек. Другие участники команды тоже усиленно размышляли, как назвать новую группу. Продолжалось все это очень долго, поскольку назваться в «металлическом» стиле им бы не разрешили, а бессмысленно напялить на себя первое попавшееся слово не хотелось. В конце концов Холстинин выписал на листок столбик из слов кратких, броских и, главное, одинаково звучавших и по-русски, и по-английски. Слово «Ария» шло в этом списке
