Оруженосец Лягуха был самым юным и самым неприметным из них троих. Крепкого сложения, волосы каштановые, глаза карие. Квадратное лицо с высоким лбом, тяжелым подбородком и широким носом. Щетина доказывает, что борода у него начала расти не так уж давно. Непонятно, за что его прозвали Лягухой, — может быть, прыгает хорошо.
— Встаньте, — сказала Дени. — Дорнийцы всегда найдут у меня при дворе теплый прием: Солнечное Копье сохранило верность королю, моему отцу, когда узурпатор захватил его трон. На пути сюда вам, должно быть, встретилось немало опасностей.
— Куда как много, ваше величество, — сказал красавец Герольд. — Когда мы уезжали из Дорна, нас было шестеро.
— Соболезную вашим потерям. Откуда взялось такое странное имя — Зеленорыл?
— Меня так на корабле прозвали, ваше величество. Болтанка, знаете ли, морская болезнь…
— Понимаю, сир, — засмеялась Дени. — Я правильно к вам обращаюсь? Даарио говорит, что вы рыцарь.
— Мы, с позволения вашего величества, все трое рыцари.
Дени уловила гнев на лице Даарио — он не знал этого.
— Прекрасно. Рыцари мне нужны.
— Объявить себя можно кем угодно — Вестерос далеко, — вмешался сир Барристан. — Готовы ли вы подкрепить свои слова мечом и копьем?
— Готовы, если будет нужда, — ответил Герольд, — хотя с Барристаном Смелым вряд ли кто-то из нас сравнится. Мы просим ваше величество простить нас за то, что мы приехали сюда под вымышленными именами.
— Один человек по прозвищу Арстан Белобородый поступил точно так же, — сказала Дени. — Назовите мне настоящие имена.
— Охотно, ваше величество… Но не слишком ли здесь много глаз и ушей?
«Ох уж эти игры!»
— Очисти чертог, Скахаз.
Бестии по команде Лысого выдворили из зала оставшихся просителей и наемников, но советники остались при Дени.
— Итак, — сказала она.
— Сир Геррис Дринквотер, ваше величество, — с поклоном назвался Герольд. — Мой меч в вашем распоряжении.
— Как и мой боевой молот. — Зеленорыл скрестил на груди могучие руки. — Сир Арчибальд Айронвуд.
— А вы, сир? — обратилась королева к Лягухе.
— Я хотел бы сначала поднести вашему величеству мой подарок.
— Извольте, — сказала Дени, но Даарио, заступив Лягухе дорогу, распорядился:
— Через меня.
Юноша с каменным лицом достал из сапога пожелтелый пергамент.
— Эта грамотка и есть твой подарок? — Даарио выхватил свиток и развернул, щурясь на печати и подписи. — Золото и ленты… Все очень мило, но кто вашу западную тарабарщину разберет.
— Отдайте пергамент королеве, — молвил сир Барристан.
Дени, чувствуя, как накаляется воздух, прощебетала:
— Я так еще молода, а молоденькие женщины обожают подарки. Не томите, Даарио, дайте сюда.
При виде имени «сир Виллем Дарри» ее сердце забилось сильнее. Она перечитала документ несколько раз.
— Можно узнать, что там сказано, ваше величество? — не выдержал сир Барристан.
— Это тайный договор, составленный в Браавосе во времена моего раннего детства. За меня с братом его подписал сир Виллем Дарри, увезший нас с Драконьего Камня до того, как люди узурпатора явились туда. Принц Оберин Мартелл поставил подпись от имени Дорна, а свидетелем был браавосский Морской Начальник. — Дени протянула пергамент сиру Барристану, чтобы он прочел сам. — Здесь говорится, что наш союз должен быть скреплен браком. В обмен на помощь Дорна против сил узурпатора мой брат Визерис обязуется взять в жены дочь принца Дорана Арианну.
— Знай об этом Роберт, — сказал старый рыцарь, медленно вчитываясь в пергамент, — он разгромил бы Солнечное Копье по примеру Пайка. Принц Доран с Красным Змеем не сносили бы головы, да и принцесса тоже скорее всего.
— Потому-то принц Доран и держал это в тайне, — рассудила Дейенерис. — Если бы Визерис, со своей стороны, знал, что ему предназначена в жены дорнийская принцесса, он отправился бы в Солнечное Копье, как только подрос.
— Чем навлек бы молот Роберта на себя и на Дорн, — заметил Лягуха. — Отец терпеливо ждал, когда принц Визерис наберет себе войско.
— Ваш отец?
— Принц Доран. — Юноша снова припал на одно колено. — Я имею честь быть Квентином Мартеллом, принцем Дорна и верноподданным вашего величества.
Дени залилась смехом, принц покраснел, придворные обменялись недоуменными взглядами.
— Чему ваша блистательность изволит смеяться? — спросил по-гискарски Скахаз.
— Теперь понятно, почему его прозвали лягушкой. В сказках Семи Королевств лягушки, когда их целуют, превращаются в принцев. На вас наложили чары, принц Квентин? — спросила Дени, перейдя на общий язык.
— Не припомню такого, ваше величество.
— Этого я и боялась. — Не зачарован и не чарует. Жаль, что принцем оказался он, а не тот, плечистый и светловолосый. — Но поцелуй остается в силе: вы хотите взять меня в жены, не так ли? Ваш дар — это собственная ваша персона. Вместо Визериса и вашей сестры союз должны скрепить вы и я.
— Мой отец надеялся, что вы найдете меня приемлемым в качестве жениха.
— Щенок, — презрительно рассмеялся Даарио. — Королеве нужен мужчина, а не младенец вроде тебя. Разве годишься ты в мужья такой женщине? У тебя ж молоко на губах не обсохло.
— Придержи свой язык, наемник, — потемнел сир Геррис Дринквотер. — Ты говоришь с принцем Дорна.
— И с его кормилицей, насколько я понял. — Даарио с коварной улыбкой провел пальцами по рукояткам своих клинков.
Скахаз набычился, как умел он один.
— Миэрину нужен король гискарской крови, а не дорниец.
— Знаю я, что такое Дорн, — вставил Резнак. — Песок, скорпионы и пекущиеся на солнце красные горы.
— Дорн — это пятьдесят тысяч мечей и копий, предлагаемых королеве, — ответил на его слова Квентин.
— Пятьдесят тысяч? — насмешливо повторил Даарио. — Я насчитал только трех.
— Довольно, — оборвала Дейенерис. — Принц Квентин проехал полсвета, чтобы предложить мне свой дар, — извольте обращаться с ним уважительно. Жаль, что вы не пришли год назад, — сказала она дорнийцам. — Я уже дала слово благородному Гиздару зо Лораку.
— Еще не поздно… — заикнулся сир Геррис.
— Об этом судить буду я. Резнак, отведи принцу и его спутникам покои согласно их высокому положению. Все их желания должны исполняться незамедлительно.
— Слушаюсь, ваша блистательность.
— На сегодня все. — Королева поднялась с места.
Даарио и сир Барристан взошли с ней наверх.
— Это все меняет, — сказал старый рыцарь.
— Что могут изменить каких-то три человека? — возразила Дени, с которой Ирри снимала корону.
— Три рыцаря, — уточнил Селми.
