отличные от всех прочих. Две были именные, на тонком пергамине. Десять тысяч драконов Каспорио Коварному, столько же Чернилке, которого по-настоящему звали Тиберо Истарион.
— «Тиберо» звучит прямо-таки по-ланнистерски. Ты, случайно, не дальний родич?
— Кто знает. Я тоже плачу свои долги, казначею иначе нельзя. Подписывай.
Тирион подписал.
Расписка Бурого Бена заняла целый свиток. Сто тысяч драконов, пятьдесят хайд[3] пахотной земли, замок и лордство. М-да, у этого Пламма губа не дура. Не вознегодовать ли? Тебя дерут, а ты и не пикни. Пожаловаться на грабеж, отказаться подписывать, потом нехотя уступить… Надоело. Тирион подписал и вручил свиток Бену.
— Член у тебя, как у твоего предка. Считай, что обработал меня на совесть, лорд Пламм.
— Мне тоже было приятно. Сейчас запишем тебя в ряды — тащи книгу, Чернилка.
Книга была большая, на железных петлях. Записи на деревянных досках внутри велись больше века.
— Младшие Сыны числятся среди старейших вольных отрядов, — сказал Чернилка, переворачивая страницы. — Это четвертый том. Кто был каждый солдат, когда записался, где сражался, сколько служил и как умер — здесь обо всем сказано. Встречаются знаменитые имена, в том числе и вестеросские. Эйегор Риверс, Жгучий Клинок, прослужил у нас год, прежде чем основать Золотые Мечи. Блистающий Принц Эйерион Таргариен и Бродячий Волк Родрик Старк тоже были Младшими Сыновьями. Нет, не этими чернилами. Вот, возьми. — Чернилка раскупорил другой пузырек.
— Красные?
— Такая у нас традиция. Раньше кровью расписывались, но как чернила она никуда не годится.
— Ланнистеры уважают традиции. Дай мне свой нож.
Чернилка подал ему кинжал, Тирион уколол большой палец. До сих пор больно — удружил, Полумейстер. Выдавив в пузырек каплю крови, он очинил кинжалом новое перо и нацарапал большими буквами под скромной подписью сира Джораха: «Тирион из дома Ланнистеров, лорд Бобрового Утеса».
Ну вот и все. Он покачался на своем табурете.
— Больше ничего не требуется? Принести клятву, зарезать младенца, пососать капитану член?
— Соси что хочешь. — Чернилка посыпал страницу мелким песком. — Для большинства довольно и подписи, но к чему разочаровывать нового брата. Добро пожаловать в Младшие Сыновья, лорд Тирион.
«Лорд Тирион»… хорошо звучит. У Младших Сыновей репутация, возможно, не столь блестящая, как у Золотых Мечей, но и они одержали несколько славных побед.
— А другие лорды у вас служили?
— Безземельные, вроде тебя, — ответил Бен Пламм.
Тирион спрыгнул с табуретки.
— Мой прежний брат меня не устраивал, одна надежда на новых. Где можно получить оружие и доспехи?
— И верховую свинью заодно? — предложил Каспорио.
— Не знал, что твоя жена тоже здесь служит. Очень любезно, что ты предлагаешь ее, но я бы предпочел лошадь.
Брави побагровел, но Чернилка только посмеялся, а Бен снизошел до ухмылки.
— Своди его к повозкам, Чернилка, пусть выбирает. Девушке тоже подбери шлем, кольчугу — авось сойдет за мальчишку.
— Пожалуйте, лорд Тирион. — Казначей придержал входное полотнище. — К повозкам тебя сводит Снатч. Бери свою женщину и жди его возле кухни.
— Она не моя женщина. Сходи за ней сам: она только и делает, что спит или злобно на меня смотрит.
— Бей ее крепче и люби чаще, — посоветовал казначей. — Снатчу все равно, пойдет она или нет. Приходи, как получишь доспехи — я покажу тебе счетные книги.
Пенни спала в их палатке, свернувшись на тощем соломенном тюфяке под нечистыми простынями.
— Ты, Хугор? — моргнула она, когда он потрогал ее носком сапога.
— Выходит, со мной опять разговаривают? — Сколько же можно дуться из-за брошенных свиньи и собаки. Он ее вывел из рабства, нет бы спасибо сказать. — Вставай, всю войну проспишь.
— Мне грустно, — зевнула она. — И спать хочется.
Не заболела ли? Тирион встал на колени, пощупал ей лоб. То ли здесь жарко, то ли ее и впрямь лихорадит.
— Что-то ты бледная. — Даже бесстрашные Младшие Сыновья боятся сивой кобылы. Решив, что Пенни больна, они прогонят ее в мгновение ока. Могут их обоих наследникам Йеццана вернуть, несмотря ни на какие расписки. — Я расписался в их книге. По-старому, кровью. Теперь я наемник.
Пенни села, протирая глаза.
— Меня тоже запишут?
— Вряд ли. В некоторых отрядах служили женщины, но… нет, они все-таки не Младшие Дочери.
— Мы, — поправила девушка. — Ты теперь один из них и должен говорить «мы». Милку никто не видел, нет? Чернилка сказал, что поспрашивает. А Хрума?
Каспорио видел, кажется. Уверял, будто трое юнкайских охотников за рабами ходят по всем лагерям, ищут двух беглых карликов. У одного будто бы собачья голова на копье, но этакой новостью Пенни не поднимешь с постели.
— Нет, пока никто не видал. Пошли, найдем тебе какие-нибудь доспехи.
— Зачем это? — насторожилась она.
— Затем, что наш старый мастер над оружием не советовал мне выходить на бой голым. Притом я теперь наемник — мне нужен меч, чтобы кому-то его продать. — Он поднял Пенни на ноги и бросил ей кучу одежек. — Одевайся. Накинь плащ с капюшоном и голову пониже держи. Охотники за рабами, если они где-то близко, должны нас принять за мальчишек.
Сержант Снатч жевал кислолист у кухонной палатки.
— Слыхал, вы теперь за нас драться будете — в Миэрине, поди, со страху обоссались. Кто-нибудь из вас хоть раз убил человека?
— А то, — сказал Тирион. — Я бью людишек, как мух.
— Чем же это?
— Кинжалом, топором, острым словом. Из арбалета лучше всего выходит.
Снатч почесал щетину крюком.
— Да, арбалет — подлая штука. Скольких ты из него уложил?
— Девятерых. — В Тайвине как раз столько. Лорд Бобрового Утеса, Хранитель Запада, Щит Ланниспорта, десница короля, муж, брат и трижды отец.
— Девятерых… — Снатч плюнул красной жвачкой под ноги Тириону, выражая этим свое презрение к названному числу. Плевок угодил в колено. Сунув красными пальцами в рот еще два листка, сержант свистнул. — Кем, засранец, подь сюда! Проводи лорда Беса с его леди к повозкам, пусть Молоток им сыщет какое-нибудь железо.
— Так он пьяный, небось, валяется, Молоток.
— А ты пусти ему струю в нос, враз очухается. Карликов у нас тут сроду не было, зато мальчишек хоть отбавляй. Шлюхины дети, дурачки, что из дому бегают, оруженосцы, утешные. Может, и на бесенят что сгодится. В тех латах мелкие, конечно, и полегли, но ведь отважных бойцов этим не испугаешь. Девятерых, значит… эх. — Сержант потряс головой и ушел.
Шесть больших фургонов, где Младшие Сыновья держали свои доспехи, стояли посередине лагеря. Кем шел впереди, размахивая копьем, словно посохом.
— Как парень из Королевской Гавани очутился в вольном отряде? — спросил его Тирион.
— Почем ты знаешь, что я оттуда? — с подозрением прищурился Кем.
— Догадался. Тебя ум выдает — говорят ведь, что умней гаваньских нет никого на свете.
— Кто это говорит? Не слыхал.
