Тем не менее Энн ступила вперед, и Бенджамен устроился рядом. Ее отчаяние ушло не сразу.
— Успокойся, — шепнул Бенджамен. — На это нужно время. Давай примем прежние позы.
Они встали рядом, но не касаясь друг друга. Внутри Энн, казалось, копилась огромная тяжесть. Бенджамен пригнулся к Энн, пожирая ее глазами. Момент был ошеломляющим. На несколько мгновений все застыло.
Но тут с другого конца комнаты примчалась лысая парочка.
— Смотри, смотри, Бенджи! — вскрикнула девушка. — Сам видишь, что я права!
— Не знаю, — протянул мальчик.
— Всякий может продать антикварные бокалы, — настаивала она. — Но целый антикварный симулакр?!
Девушка обвела руками комнату.
— Я, разумеется, знала о них, но не предполагала, что это такая редкость! В моем каталоге, кроме этого симулакра, указано всего шесть. Только шесть во всей системе, и ни один не действует! Мы уже получаем предложения от музеев. Они хотят включить его в свою экспозицию. Посетители будут валом валить! Мы разбогатеем!
— Но это я, — возразил парень, ткнув пальцем в Бенджамена.
— И что? — фыркнула Триз. — Кто об этом узнает? Они будут слишком заняты, глазея на это. Абсолютно ужасающее зрелище! А платье-то, платье!
Она с ухмылкой показала на Энн. Парень потер лысую голову и насупился.
— Ладно, — кивнула Триз, — мы отредактируем его, заменим, если уж так нужно.
Они побрели прочь, занятые вычислениями.
Энн, хотя счастье уже кружило ей голову, сошла с их заветного места.
— Куда ты? — встревожился Бенджамен.
— Я больше не могу.
— Пожалуйста, Энн. Останься со мной.
— Прости.
— Но почему нет?
Ее чувства менялись, становились все более пасмурными. Энн шагнула вперед.
— Потому что ты нарушил данные мне обеты.
— О чем ты?
— На радость или беду. Ты хорош только в радости.
— Ты несправедлива! — обиделся Бенджамен. — Мы только что обвенчались! У нас даже медовый месяц не начался! Неужели мы не заслужили ма-а-ленького медового месяца?!
Энн застонала под грузом сосущей тоски. Она так устала от всего этого!
— Настоящая Энн хотя бы могла все это остановить! — проворчала она. — Даже если при этом пришлось убить себя. Я на такое не способна. Единственный выход для меня — быть несчастной. Разве это не бунт своего рода?
Она отвернулась.
— Так или иначе — это мой выбор. Быть несчастной. Прощай, муженек.
Она подошла к дивану и легла. Парень и девушка сидели за обеденным столом, погруженные в графики и контракты. Бенджамен еще немного постоял на месте, потом подошел к дивану и сел рядом с Энн
— Я не слишком сообразителен, дорогая жена, — объяснил он. — Ты должна это учитывать.
Бен взял ее руку, прижал к своей щеке, одновременно работая с редактором.
— Нашел кристалл! — воскликнул он наконец. — Посмотрим, сумею ли открыть его!
Но сначала он помог Энн сесть, взял ее подушку и велел:
— Стереть подушку.
Подушка немедленно растаяла в воздухе.
— Видишь? — обрадовался Бен. — Она пропала, исчезла — и безвозвратно. Ты этого хочешь?
Энн кивнула, но Бен, очевидно, еще сомневался.
— Давай попробуем еще раз. Видишь синюю вазу на камине?
— Нет! — расстроилась Энн. — Не смей уничтожать вещи, которые я люблю. Только меня.
Бенджамен снова взял ее руку.
— Я лишь пытаюсь заставить тебя понять, что это навсегда, — убеждал он и, поколебавшись, добавил: — Да, но если мы хотим, чтобы нам не мешали, нужно их отвлечь. Чем-то занять, пока…
Он оглянулся на молодых людей, почти терявшихся в мясистых складках.
— Я знаю, чем можно их перепугать до потери сознания! Пойдем!
Он повел ее к синему медальону, все еще висевшему на стене у двери. Стоило им подойти поближе, как он открыл пуговичные глазки и буркнул:
— Оставьте меня в покое!
Бенджамен взмахнул рукой, и медальон мгновенно застыл.
— Я никогда не был силен в творчестве, но думаю, что могу уловить сходство. Достаточное, чтобы одурачить их, а это даст нам немного времени. Что-то мурлыча себе под нос, он задействовал редактор и перепрограммировал медальон. — Ну, вот. Если ничего не выйдет, хотя бы посмеемся.
Он обнял Энн за плечи:
— Как насчет тебя? Готова? Не передумала? Энн покачала головой:
— Готова.
— Тогда смотри!
Медальон свалился со стены, взлетел к потолку, заметно увеличившись в размерах, и поплыл к парочке. Теперь он походил на большой пляжный мяч. Девушка первой заметила его и подскочила от неожиданности. Парень оказался смелее.
— Кто это затеял? — требовательно спросил он.
— Сейчас, — прошептал Бенджамен, и мяч с ослепительной вспышкой превратился в гигантскую голову кардинала.
— Нет, — промямлил мальчик, — это невозможно!
— Свободен! — прогремел кардинал. — Наконец-то свободен! Слишком долго мы скрывались в этом древнем симулакре!
Он неожиданно закряхтел и с треском разделился надвое.
— Теперь мы сумеем заново покорить человеческий мир! — провозгласил второй кардинал. — И на этот раз нас не остановить!
Они принялись делиться.
— Скорее, — прошептал Бенджамен, — пока они не успели распознать обман. Скажи: «Стереть все файлы».
— Нет, только меня.
— Насколько я понял, это примерно одно и то же. Он приблизил к ней улыбающееся красивое лицо.
— Для споров нет времени, Энни. На этот раз я иду с тобой. Скажи: «Стереть все файлы»!
Энн поцеловала его. Прижала свои бесчувственные губы к его губам, попыталась вдохнуть в поцелуй искорку настоящей Энн, которая, возможно, еще теплилась в ней, откинула голову и сказала:
— Стереть все файлы.
— Подтверждаю, — кивнул он. — Стереть все файлы. Прощай, любимая.
Странное, колющее, будоражащее ощущение зародилось внизу живота Энн и распространилось по всему телу.
«Так вот как это бывает», — подумала она. По комнате разлилось сияние, а предметы вспыхнули ослепительными красками. Энн услышала голос Бенджамена.
— Беру тебя в супруги… Потом раздался крик девушки:
— Неужели ты не можешь остановить их? И вопль парня:
— Отмена!
Как было велено, Энн и Бенджамен застыли неподвижно, рядом, но не касаясь друг друга.
