— Энни здесь?
— Да, сэр.
В переднюю вбежал Бобби, преследуемый по пятам миссис Джеймсон.
— Мамочка дома! — закричал он.
— Я уже слышал, — ответил Бен, многозначительно глядя на няню.
— И знаешь, что? — продолжал мальчик. — Она больше не больна!
— Замечательно! А теперь объясни, из-за чего весь этот шум?!
— Не знаю.
— Мне пришлось кое-что отобрать у него, — вмешалась миссис Джеймсон, протягивая Бену пластиковый чип.
Бен поднес его к лампе. Надпись беглым почерком Энн: «Свадебный альбом, группа один, Энн и Бенджамен».
— Где ты это взял? — спросил он мальчика.
— Я тут ни при чем, — заныл Бобби.
— А я и не сказал этого, солдат! Просто хочу знать, откуда это взялось.
— Паддлс дал!
— И кто такой Паддлс?
Миссис Джеймсон вручила ему второй чип, на этот раз покупной, с трехмерной голограммой, изображающей мультяшного кокер-спаниеля. Мальчик попытался его схватить.
— Это мой! Мама подарила!
Бен отдал сыну чип с собакой, и тот умчался. Бен повесил котелок на вешалку.
— Как она выглядит?
Миссис Джеймсон сняла котелок и выправила поля.
— Нужно быть особенно осторожным с мокрым фетром, — наставительно заметила она, ставя его на полку тульей вниз.
— Марта!
— Откуда мне знать! Она прошла мимо и заперлась в информационной комнате.
— Но как она выглядела?
— Слетевшей с катушек. Как обычно. Удовлетворены? — огрызнулась няня.
— Простите. Я не хотел повышать голоса, — извинился Бен.
Он сунул чип в карман и направился в гостиную, где первым делом подошел к «горке» с напитками, подлинному «чиппенделю» конца восемнадцатого века. Энн с ее страстью к антиквариату превратила дом в чертов музей, но ни одна комната не угнетала его столь сильно, как эта гостиная. Диваны с набивкой из конского волоса, буфеты кленового дерева, панели вишневого, обои с цветочным узором, китайский ларец, тарелки эпохи Регентства, лампы от Тиффани… И книги, книги, книги… Широкий стеллаж от пола до потолка был тесно уставлен заплесневелыми бумажными кирпичами. Самой новой вещью в комнате оказалось двенадцатилетнее шотландское виски, которое Бен налил в прозрачный хрустальный стакан, осушил его одним глотком и наполнил снова. Ощутив мягкое бурление алкоголя в крови, он велел дому:
— Позови доктора.
В воздухе немедленно материализовался двойник врача.
— Добрый вечер, мистер Малли. Доктор Рот уже закончила работу, но, может, я сумею помочь?
Копия оказалась проекцией, чем-то напоминавшей мраморный бюст: только голова и шея, скрупулезно воспроизводившие точеные черты доктора, карие глаза и высокие скулы. Но, в отличие от оригинала, копия пользовалась косметикой: тушью, румянами и яркой губной помадой. Это неизменно озадачивало Бена. Что скрывается за этим странноватым кокетством?
— Что делает дома моя жена? — резко бросил он.
— Несмотря на наши возражения, миссис Малли сегодня утром выписалась из клиники.
— Почему меня не информировали?
— Ошибаетесь, мистер Малли. Сообщение было послано вам своевременно.
— Разве? Минутку, пожалуйста.
Бен обездвижил изображение и бросил:
— Чтение ежедневника.
Его собственный двойник, тот, которого он создал, появившись утром в офисе, замаячил рядом с заместительницей доктора Рот. Бен предпочитал для своего двойника снимок одной лишь головы, немного больше истинного размера, что делало ее ненавязчиво впечатляющей.
— Почему вы не известили меня об этом?
— Посчитал, что тут нет ничего срочного, по крайней мере в свете переговоров о контракте.
— Да-да, о'кей. Что-то еще?
— Нет, затишье. Встречи с Джексоном, Уэллсом и Колумбиной. Все в календаре.
— Превосходно, стираю. Проекция исчезла
— Попросить доктора позвонить вам утром? — осведомилась заместительница Рот, когда Бен реанимировал ее. — Или позвать ее прямо сейчас?
— Она ужинает?
— В данный момент, да.
— Нет, не стоит ее тревожить. Успеется и завтра. Отпустив двойника, Бен налил себе виски.
— Через десять секунд, — приказал он дому, — создай мне двойника для специальных поручений.
Потягивая виски, он размышлял о необходимости как можно скорее найти другую клинику для Энн, причем такую, где у персонала хватает ума не выпускать на волю сумасшедших.
Раздался тихий звон, и в воздухе появился новый двойник.
— Знаешь, что мне нужно? — спросил Бен. Двойник кивнул.
— Хорошо. Иди.
Двойник растворился, оставив в воздухе подпись Бена яркими буквами, которые плавали в воздухе и растворялись, едва успев долететь до пола.
Бен направился по узкой лестнице на второй этаж, останавливаясь на каждой ступеньке, чтобы отхлебнуть спиртного и бросить мрачный взгляд на пожелтевшие старые снимки в овальных рамках, украшавшие стену. Предки Энн.
Он остановился на площадке. Запертая смотровая комната поддалась на его голос. Голая Энн сидела на разбросанных по полу подушках, раскинув ноги.
— О, привет, лапочка, — хмыкнула она. — Как раз вовремя, чтобы поприсутствовать на просмотре.
— Что смотрим? — спросил он, устраиваясь в кресле, единственной современной вещи во всем доме.
В комнате находилась и другая Энн: она стояла на возвышении в мантии и квадратной шляпе и теребила перевязанный тесьмой диплом. Сим, вне всякого сомнения, был сделан в тот день, когда Энн с отличием окончила Брин Мор. За четыре года до того, как Бен ее встретил.
— Привет, — сказал он симу. — Я Бен, твой будущий супруг.
— Знаете, я догадалась, — кивнула девушка, застенчиво улыбаясь, в точности как Энн, когда Кэти их познакомила. Красота Энн была такой свежей, родной и настолько отсутствующей в теперешней Энн, что Бен ощутил боль потери. Он взглянул на жену. Рыжие волосы, обычно аккуратно причесанные, теперь потускнели, были коротко острижены и висели грязными прядями. Желтоватая кожа, одутловатое лицо с красными кругами под глазами, как у енота, — безобидные побочные эффекты лечения, по заверениям доктора Рот.
Энн непрерывно чесалась и даже на расстоянии смердела застарелой мочой. Но Бен ни словом не упомянул о ее наготе, зная, что это только обострит их отношения и продлит спектакль.
— Итак, — повторил он, — что мы смотрим?
— Чистку, — пояснила девушка-сим с торжествующим и в то же время испуганным видом. Бен, не задумываясь, поменял бы ее на теперешнюю Энн.
