взрывная волна творила в помещениях с открытыми окнами, можно себе представить.
Все в жизни приходит, конечно, с опытом, и война не составляет в этом исключения. Опыту каждого старались помочь кинематографисты. Они сделали фильмы:
«Воздушная тревога», «Как уберечь себя от действия отравляющих веществ», «Как бороться с зажигательными бомбами» и др. В специальных киножурналах (СКЖ) рассказывали о противохимической защите, о детских противогазах и пр.
Страх перед отравляющими веществами был неслучаен. Еще в Первую мировую войну немцы напугали мир их применением. 22 (далось же им это число) апреля 1915 года Германия на Западном фронте впервые применила отравляющий газ. Восемнадцать тонн хлора в течение каких-то пяти минут вывели тогда из строя пятнадцать тысяч французов и англичан, из которых пять тысяч погибло. А с июля 1917-го по ноябрь 1918 года немцы убили и изуродовали с помощью газов сто шестьдесят тысяч англичан. Гибли от газов и наши солдаты.
В случае газовой атаки прятаться в траншее или бомбоубежище бесполезно. Нужен противогаз. Существовали противогазы и для людей, и для лошадей. Сдавшие зачет на значок «Будь готов к ПВХО» должны были знать о том, что дышать в противогазе следовало носом, спокойно, ровно и глубоко, что частое дыхание в нем может привести к одышке и сердцебиению, что стекла противогаза надо натирать специальным карандашом, чтобы на них образовывалась пленка и они не запотевали, что противогаз надо надевать за пять секунд.
В 1942 году в Москве появились мастерские по ремонту противогазов.
Существовало правило: «Храни противогаз, как боец винтовку». У постовых милиционеров на улицах города появились сумки с противогазами, перекинутые через плечо. Со временем, когда бомбежек стало меньше, многие стражи порядка стали оставлять сумки с противогазами дома. Однако службы ПВХО не позволяли людям расслабляться. Они следили за соблюдением установленных правил, а нарушителей наказывали. Газета «Московский большевик», предшественница «Московской правды», в январе 1943 года с возмущением писала об инспекторе отдела охраны наркомата танковой промышленности Никифоровой, которая при проверке наличия у нее противогаза стала «быстро выгребать из противогазной сумки всевозможные продукты, тщетно стремясь обнаружить среди них противогаз», и, конечно, не нашла его. Из сказанного следует не только то, что Никифорова проявила разболтанность и непослушание, но и то, что противогазные сумки людям во время войны пригодились для других нужд, чем и сыграли свою положительную роль. Противогазы же пригодились мальчишкам. Из их масок они вырезали полоски резины для рогаток.
К счастью москвичей, немцы не применили по отношению к ним газы и химическое оружие. Они использовали лишь бомбы: фугасные и зажигательные. Чтобы как-то уберечься от них, нужно соблюдать светомаскировку (немцы в основном бомбили ночью) и правила противопожарной безопасности. Председатель Мосгорисполкома Пронин, начальник местной противовоздушной обороны Москвы комбриг Фролов и начальник штаба ПВО города майор Лапиров в первые же дни войны подписали приказы и постановления, обязывающие москвичей соблюдать правила светомаскировки и противопожарной безопасности.
С наступлением темноты город должен был стать невидимым с самолета, а поэтому нельзя было зажигать свет, а если уж и зажигать, то так, чтобы свет не проникал на улицу. Окна стали завешивать одеялами и вообще чем только можно, а если нечем – сидели без света. Говорили, что с самолета можно заметить даже огонек папиросы. Уличное освещение не включалось, и первое время транспорт блуждал по городу в полной темноте. 23 сентября 1941 года освещение возобновилось. Его отключали лишь на время воздушной тревоги. В ноябре на фары машин, трамваев и троллейбусов стали надевать фардиски. Сетки на них, закрывающие фары сверху, были постоянно опущены.
За злостное нарушение правил светомаскировки и неповиновение лицам, ответственным за их соблюдение, виновных могли привлечь к суду военного трибунала.
Одно было хорошо в затемнении: жители столицы видели над собой по вечерам звездное небо.
К середине июля москвичи в своих домах, учреждениях и на предприятиях закончили оклейку окон полосками материи, целлофана или марли. Окна были заклеены крест-накрест, по диагонали. Это было необходимо для того, чтобы в случае бомбежки помочь стеклам выдержать напор взрывной волны или хотя бы не дать им разлететься в разные стороны.
Окна учреждений и магазинов на первых этажах зданий заваливали также мешками с песком. Это было надежнее наклеек.
Поскольку не все бомбы, упавшие на Москву, взрывались, штаб ПВО обратился к жителям города с таким призывом: «Граждане Москвы! При обнаружении на территории города неразорвавшихся бомб и снарядов непременно сообщите об этом в ближайшее отделение милиции или штаб местной ПВО по телефонам: Д-1-59-48, Д-1-59-58 и К-5-77-26, откуда будут присланы специальные команды для уборки бомб».
Одна такая бомба, только зажигательная, пробила крышу и потолок в доме Анны Федоровны Богачевой и повисла на стабилизаторе. Смелая женщина не растерялась. Она взяла ведро воды, забралась с ним на стол и прижала это ведро к месту на потолке, из которого торчала бомба. Бомба потухла.
Москвичи вообще проявляли во время войны чудеса не только смелости и сообразительности, но и выдержки. Стоявший на посту милиционер Маркин увидел, что горит его дом. Казалось бы, он должен был все бросить и бежать спасать свое имущество. Случилось же совсем другое. Маркин отстоял положенный срок, а потом уж побежал к своему дому. А рабочий Крименчугов, имея больничный лист, пришел на свой завод, узнав о срочном задании, и двое суток работал, не выходя из цеха. И примеров такой сознательности москвичей не перечесть.
А сколько москвичей, от школьников до пенсионеров, дежурили на крышах домов, спасая Москву от пожаров! Зажигательную бомбу – «зажигалку», упавшую на крышу дома, надо было схватить специальными щипцами, поднять лопатой или, в крайнем случае, схватить руками в брезентовых рукавицах за хвост, то есть за стабилизатор, и скинуть вниз, на землю.
Чтобы затушить «зажигалку» весом в два с половиной – три килограмма, хватало ведра воды, для бомбы же весом в десять килограммов нужна была бочка. В нее погружали и так называемую термитную и термитно-комбинированную бомбу, в которой находились бензин, керосин, нефть в сгущенном виде. Дно бочки с водой засыпали песком, чтобы оно не прогорело, когда в бочку опускалась бомба.
Борьба с пожарами в деревянном городе, какой по большей части являлась тогда Москва, было делом совсем не легким. Поэтому с первых дней войны в столице так много внимания уделялось противопожарной безопасности. На случай пожара около подъездов домов, на чердаках и лестничных площадках выставлялись бочки с водой и ящики с песком и лопатами. Управдомам было дано указание о приобретении ведер, багров, топоров, рукавиц, шлемов, пожарных костылей, гидропультов, а также об очистке крыш, чердаков и лестничных клеток от хлама, мебели, одежды, бумаги, и вообще от всего, что горит и тлеет, и о засыпке пола чердаков песком.
В деревне человек прислушивается к петуху, в городе – к будильнику, а во время войны – к сигналам воздушной тревоги. В Москве сигнал воздушной тревоги подавался прерывистыми звуками электросирен, радиорупоров и частыми короткими гудками фабрик, заводов, паровозов и пароходов. По московской городской радиотрансляционной сети (точке), переведенной на круглосуточную работу, повторялись в это время слова: «Граждане, воздушная тревога, граждане, воздушная тревога…» Когда передач и тревог не было, репродукторы передавали стук метронома.
Если вас воздушная тревога заставала в трамвае, то вы должны были из трамвая быстренько выйти и бежать в метро, бомбоубежище или спрятаться хотя бы в траншее, вырытой во дворе. Так же должны были поступить пассажиры троллейбусов, автомашин и автобусов. После сигнала воздушной тревоги речные пароходы высаживали на берег своих пассажиров, водители трамваев и троллейбусов отключали свой транспорт от контактных проводов, а водители автомашин угоняли их с улиц и площадей в переулки. Даже в метро поезда, доехав до ближайшей станции, высаживали пассажиров, опасаясь того, что если вражеская авиация разбомбит МОГЭС и не будет электричества, поезда с людьми застрянут в тоннелях. Не останавливались во время налетов вражеской авиации только железнодорожные составы. Они старались как можно быстрее покинуть места налета.
Особенно неприятно, наверное, было тем, кого бомбежка заставала в бане. Надо было успеть смыть с
