– Ах, черт побери! И о чем же они говорили?
– Если я правильно поняла, господин де Маранд принял сторону господина Жана Робера.
– Вот образцовый муж, Натали! Это не человек, а находка.
Итак, он успокоил жену, принял сторону господина Жана Робера и?..
– …почтительно поцеловав жене руку, удалился к себе неслышными шагами.
– Так, так! Значит, «буду иметь дело с ним?
– Могу поклясться, что так.
– В таком случае не стоит заставлять его ждать. Если бы у меня была крытая коляска, я взял бы тебя с собой, детка. Но ты же понимаешь, что в кабриолете… Невозможно! Садись в фиакр и поезжай за мной.
– Итак, господин предупрежден.
– Да, Натали, а кто предупрежден, тот почти выиграл дело.
Господин де Вальженез дал кучеру адрес, и кабриолет покатил в его особняк.
Вот что произошло с г-ном де Вальженезом на утренней прогулке.
Мадемуазель Сюзанна – мы еще не имели удовольствия видеть ее после вечера в особняке Марандов, где она начала кокетничать с Камиллом де Розаном, – не теряла времени даром, в отличие от Кармелиты, то и дело падавшей в обмороки, и была весела, беззаботна, любезничала направо и налево, особенно с человеком, из-за которого погиб Коломбан.
С того вечера, когда, несмотря на черноглазую жену Камилла, не спускавшую с Сюзанны полного ненависти взгляда, мадемуазель де Вальженез остановила свой выбор на американце, дня не проходило, чтобы Камилл не встречал, как бы невзначай, мадемуазель Сюзанну то в Опере, то в Опере-буфф, то на скачках, то в Булонском лесу, то в Тюильри, то в чьей-нибудь гостиной, куда оба они были вхожи.
Постепенно случайные встречи превратились в свидания.
Камилл выставлял свою любовь напоказ, а мадемуазель де Вальженез не боялась себя скомпрометировать.
Однажды утром она пошла еще дальше: призналась, что разделяет любовь креолыда.
А в один прекрасный вечер отважно это доказала.
С того вечера Камилл де Розан приезжал в особняк Вальженезов так часто, как только позволяла его ревнивая супруга.
Обыкновенно это случалось по утрам, когда прекрасная креолка еще спала.
Вот как вышло, что, отправившись от Жана Робера в Тюильри, банкир встретил в конце улицы Бак Камилла де Розана.
Креольцу было наплевать, что о нем подумают, он и не думал прятаться, а потому первый поздоровался с банкиром.
– Откуда это вы в такую рань? – спросил г-н де Маранд.
– От господина де Вальженеза, – отвечал тот.
– Вы, стало быть, с ним знакомы?
– Да вы же сами нас друг другу представили!
– Верно! Я и забыл.
Креолец и банкир раскланялись и разъехались в разные стороны.
Вернувшись к себе, Лоредан удивился, не застав ни Жана Робера, ни г-на де Маранда.
Причина его удивления читателям понятна.
Друзья – назовем их секундантами, так будет точнее – Жана Робера обещали банкиру дождаться новых указаний и завтракали в кафе «Демар», в то время как г-н де Маранд со своей стороны не хотел идти к г-ну де Вальженезу, не повидавшись с Жаном Робером.
В половине двенадцатого, когда завтрак г-на де Вальженеза подходил к концу, ему доложили о прибытии г-на де Маранда.
Он приказал проводить его в гостиную и, словно желая сдержать обещание, данное им Натали, не заставлять его ждать, сейчас же вошел вслед за ним.
После того как хозяин и гость обменялись положенными в таких случаях приветствиями, первым заговорил г-н де Вальженез:
– Я только вчера вечером узнал о вашем назначении и как раз сегодня собирался зайти, чтобы вас поздравить.
– Господин де Вальженез! – холодно молвил банкир. – Я полагаю, вы догадываетесь о цели моего визита. Помогите же мне, прошу вас! Не будем терять времени на ненужные комплименты.
– Я весь к вашим услугам, сударь, – проговорил Лоредан, – хотя даже не догадываюсь, что вы хотите мне сообщить.
– Вчера вы без приглашения проникли в мой особняк, да еще в такое время, когда приличные люди приходят, если их позвали.
Вопрос был поставлен так, что Лоредану оставалось лишь дать четкий ответ.
Он ответил вызывающе:
– Это правда. Должен признаться, что приглашения я не получал, во всяком случае от вас.
– Вы ни от кого его не получали, сударь.
Господин де Вальженез поклонился, не отвечая, словно хотел сказать: «Продолжайте!»
Господин де Маранд так и сделал.
– Проникнув в особняк, вы пробрались в одну из спален госпожи де Маранд и спрятались в ее алькове.
– Я с сожалением должен отметить, – насмешливо процедил г-н де Вальженез, – что вы прекрасно осведомлены.
– Ну, сударь, раз вы не отрицаете этот факт, вы, очевидно, понимаете, какие будут последствия?
– Назовите мне их, и я посмотрю, допустимо ли то, что вы хотите мне предложить.
– Последствия вашего поступка таковы, сударь, что вы намеренно оскорбили женщину.
– Ах, черт возьми! – рисуясь, обронил г-н де Вальженез. – Придется признать, что это так, раз тому были свидетели.
– В таком случае, сударь, – продолжал банкир, – вы, очевидно, сочтете вполне естественным, не так ли, если я попрошу у вас объяснений этого оскорбления?
– Я к вашим услугам, дорогой мой, и немедленно, если пожелаете. У меня в конце сада беседка, словно нарочно сделанная для фехтования.
– Я сожалею, что не могу сейчас же воспользоваться вашим любезным предложением; к несчастью, так скоро подобные дела не делаются.
– Вы, должно быть, еще не завтракали, – предположил г-н де Вальженез. – Я знаю людей, которые не любят драться натощак, хотя мне вот, к примеру, все равно.
– Для промедления есть более серьезная причина, – сказал банкир, пропуская мимо ушей посредственную шутку своего собеседника. – Надобно позаботиться о том, чтобы не замарать имя; я весьма сожалею, что вынужден вам об этом напомнить.
– Ба! – удивился г-н де Вальженез. – К чему это ханжество?
После нас хоть потоп!
Банкир с самым серьезным видом возразил:
– Вы, сударь, вольны поступать с именем своего отца, как вам заблагорассудится. Я же намерен позаботиться о чести и не собираюсь выставлять свое имя на смех. Имею честь сделать вам предложение.
– Говорите, сударь, я вас слушаю.
– Мне кажется, вы давно не выступали в палате пэров, не так ли?
– Да, действительно… Однако какое отношение имеет палата пэров к занимающему нас вопросу?
– Самое прямое отношение, в чем вы сейчас убедитесь. На днях было получено сообщение о Наваринском сражении.
– Да, но…
– Погодите. Завтра в палате должен рассматриваться вопрос о Турции и Греции, отложенный из-за выборов и последовавших за ними печальных особытий.
