после принятия присяги энергично берется за исполнение обязанностей губернатора. Должен заметить, что, занимаясь проблемами Трансвааля, он проявил рассудительность и превосходное понимание нужд страны, главным образом, необходимости жестких форм правления; а все дело, как мне кажется, заключалось в том, что, пользуясь большой популярностью у английских властей на родине, он чувствовал, что может заручиться их поддержкой во всех своих делах – привилегия, недоступная для большинства губернаторов, которые никогда не знают, что готовит им день грядущий, ведь вас легко могут вышвырнуть за борт корабля, как ненужный балласт во время кораблекрушения.
Сэр Гернет начал с того, что обратился с воззванием к народу. Вот его слова: «В связи с тем, что, несмотря на неоднократные заверения полномочного представителя ее величества на этой территории в незыблемости установленного порядка, среди отдельных подданных ее величества возникли неуверенность и опасения по поводу намерений правительства ее величества в отношении поддержания порядка в стране и сохранения суверенитета на всей территории Трансвааля. В связи с возникшей необходимостью устранить раз и навсегда причины, вызывающие эту неуверенность и опасения, я сейчас, от имени и по поручению ее величества королевы провозглашаю и довожу до сведения всего населения страны, что территория Трансвааля по воле и решению правительства будет отныне и навечно являться составной и неделимой частью доминионов ее величества в Южной Африке».
Увы! Подход сэра Уолсли к оценке этого торжественного воззвания, произнесенного от имени ее величества, чье слово до сих пор считалось священным, существенным образом отличается от подхода м-ра Гладстона и его правительства.
Боевые действия сэра Г. Уолсли против Секукуни оказались весьма успешными и представляли собой одну из самых превосходно организованных военных кампаний, которые когда-либо имели место в Южной Африке. Был нанесен один удар, один единственный, но он был сокрушителен. Безусловно, секрет успеха заключался в численном превосходстве его армии, но не только в этом; важную роль в подобного рода кампаниях играет грамотное осуществление управления войсками, особенно в условиях, когда приходится иметь дело с туземцами. Издержки, связанные с проведением данной кампании, не считая прочих военных расходов, составили свыше 300 тыс. фунтов.
Еще один верный шаг, предпринятый сэром Гернетом, заключался в том, что им были сформированы исполнительный и законодательный советы, для чего в ноябре 1880 года с Даунинг-стрит была отправлена жалованная грамота. Тем временем буры, игнорируя последнее воззвание, по их мнению мало отличающееся от всех остальных, провели очередной массовый митинг, на котором они продвинулись на шаг вперед, объявив о созыве правительства, которое должно было вступить в сношения с английскими властями. Они прекрасно усвоили, что отныне могут поступать так, как им заблагорассудится, не неся при этом никакой ответственности, правда, при условии воздержания от таких крайних мер, как расправа с англичанами. Однако им еще предстояло убедиться, что они способны пойти даже на это. По окончании митинга слова благодарности были направлены в адрес «м-ра Леонарда Кортни из Лондона и других членов английского парламента». Бурские лидеры поступили мудро, взявшись за обработку м-ра Кортни из Лондона.
После митинга были арестованы по обвинению в измене один из ведущих лидеров Преториус и секретарь Бок. Началось предварительное следствие по их делу; но поскольку государственный секретарь, сэр М. Хикс Бич, вел себя очень робко и нерешительно во время следствия, а местные власти сомневались в поддержании приговора, то обвинение так и не было вынесено, что принесло больше вреда, чем пользы, поскольку лишний раз указало на политическое бессилие правительства. Вскоре после этого сэр Уолсли меняет свою тактику и вместо заключения Преториуса в тюрьму предлагает ему место в исполнительном совете с соответствующим жалованием. Это был более разумный ход, поскольку Преториус тут же клюнул на приманку, заявив о своей готовности войти в состав правительства, правда, через некоторое время, потому что в тот момент он не мог этого сделать открыто, иначе потерял бы свое влияние среди тех, кого впоследствии бурские лидеры собирались с его помощью привлечь на свою сторону. Однако похоже, что м-р Преториус так и не вошел в состав исполнительного совета, вероятно, по причине боязни общественного мнения.
В декабре 1879 года перед бурами открылись новые перспективы, так как в наступление перешел м-р Гладстон, который в ноябре месяце выступил с резкой критикой политики правительства консерваторов. Эти мидлотианские25 идеи проникли во все уголки земного шара, но я беру на себя смелость заявить, что больше всего от них пострадала Южная Африка; во всяком случае они раньше всех принесли здесь свои плоды. Не следует полагать, однако, что м-ра Гладстона на самом деле беспокоила судьба Трансвааля или его независимость, когда он поливал грязью правительство консерваторов, обвиняя его в актах беззакония и произвола, выразившихся в аннексировании независимого государства. Напротив, поскольку в то время он открыто не выступал против аннексии (когда лорд Кимберли заявил, что, по всей видимости, она неизбежна), а придя к власти, отказался отменить ее, можно предположить, что на самом деле он ее поддерживал или, по крайней мере, рассматривал как неизбежное зло. Как бы то ни было, для лошади годится любой кнут, а Трансвааль оказался излюбленной темой для дискуссии, когда необходимо было покритиковать правительство. Ему было неизвестно или же безразлично, какой эффект могли произвести его небрежно брошенные фразы на невежественных буров, проживающих за тысячи миль от этих мест; многие же из тех, чьи кости теперь тлеют в африканских долинах, были бы сегодня целы и невредимы, если бы эти фразы вообще не произносились. Тогда впервые буры поняли, что, делая правильные ходы и оказывая достаточное давление, можно добиться, в случае прихода к власти партии либералов, возможности манипулировать ею в своих интересах.
В тот момент, когда произносились мидлотианские речи, возник реальный шанс уменьшить опасность разрастающихся волнений; сэру Уолсли удалось перетянуть на свою сторону Преториуса, а буры, в целом, уже устали от массовых митингов. К сэру Уолсли обратились с заявлением несколько буров из Почефструма, выражающие свой протест против поддержки антиправительственных выступлений, что с учетом применявшейся тогда тактики запугивания недовольного населения могло расцениваться как благоприятный признак.
Но когда буры стали постепенно понимать, что великий английский министр открыто встал на их сторону и что, возможно, в скором времени он станет всемогущим, они воспрянули духом. Теперь они могли пойти к сомневающимся и сказать: правда на нашей стороне, потому что, какие бы чувства мы при этом ни испытывали, сам великий Гладстон так считает. А в марте 1880 года на одном из заседаний комитета эти сомневающиеся уже сами зачитывали письмо м-ру Гладстону, в котором его благодарили за «огромное участие в их судьбе» и выражали надежду на то, что в случае прихода к власти он их не забудет. Фактически наш великий министр и бурские повстанцы прекрасно между собой договорились, поскольку интересы их совпадали, а цель была одна – свергнуть правительство консерваторов. Однако если бы каждый лидер оппозиции занимался интригами или поддерживал интриги тех, кто стремится к подрыву власти ее величества, будь то буры или ирландцы, с тем, чтобы расчистить себе дорогу к власти, то в конечном итоге от этого пострадала бы только страна.
Но какие бы мотивы ни руководили действиями оппозиции, правительство ее величества и его уполномоченный сэр Гернет Уолсли твердо стояли на своих позициях и были верны своим принципам, о чем свидетельствуют их слова и поступки. Послушаем, что говорил в Претории сэр Гернет на банкете, устроенном в его честь: «Мне сообщили, что этим господам (бурам) посоветовали продолжать бунтовать по-старому, поскольку смена правительства в Англии может дать им шанс восстановить в стране старые порядки. На такое могут пойти только люди, совершенно не разбирающиеся в английской политике. Я вам заявляю, что нет такого правительства, будь то виги или тори, либералы, консерваторы или радикалы, которые бы осмелились при любых обстоятельствах снова уступить эту территорию. Они бы не решились на это, потому что английский народ им бы этого не позволил. Отдать назад страну, для чего? Для того, чтобы ей вновь угрожали извне, чтобы ей угрожали своим вторжением враждебные племена, чтобы должностные лица месяцами не получали жалования, чтобы не уплачивались налоги? Коли это повторится вновь, страну ждет внешняя интервенция, анархия внутри страны и гражданская война, всяческие беды и нищета; паралич торговли и разрушение собственности».
Очень интересно читать данный абзац в свете уже произошедших событий. В следующий раз сэр Гернет Уолсли, вероятно, будет более осторожным в своих высказываниях относительно дальнейшего хода развития событий, в особенности когда они уже будут находиться под контролем правительства радикалов.
