превосходительство, имели бы новейшие карты этого театра военных действий. – Паренсов помолчал. – Хозяин наш скрытен и не доверяет порой самому себе. Поэтому, если не возражаете, расспрашивать буду я.
– А я что должен делать?
– А вы по-генеральски поглаживайте бакенбарды, если я веду разговор в правильном русле.
– А если тебя унесёт?
– Кашляйте, Михаил Дмитриевич, кашляйте.
Вернулся Артамонов. Плотно прикрыл двери, заглянул в единственное оконце, заботливо задёрнув занавеску после обзора. Прошёл к столу, сел и положил руки перед собою.
– Я отослал людей, в доме никого нет.
– Генерал Скобелев получил в своё распоряжение отдельный отряд. Судя по всему, Николай Дмитриевич, оперировать нам придётся где-то между Ловчей и Плевной. Как известно, турки намертво вцепились в Плевну, но логично предположить, что они столь же энергично вцепятся и в Ловчу.
Артамонов опять пожевал губами и стал тереть пальцами лоб. Молчание затягивалось.
– Мне желательно знать… – начал было Скобелев, но Паренсов так глянул на него, что генерал сразу же примолк и начал рассеянно поглаживать бакенбарды.
– Я не пророк, – тихо сказал Артамонов.
– И все же, Николай Дмитриевич? – настойчиво допытывался Паренсов. – По сведениям, которые сообщил Левицкий, у Османа-паши свыше шестидесяти тысяч низама, не считая кавалерии. Если это соответствует действительности, то ему ничего не стоит выделить треть своих сил для обороны Ловчи. Отсюда вопрос: Левицкий назвал ту цифру, которую дали ему вы?
– Я Левицкому никаких сведений не представлял, – помолчав, сказал Артамонов.
– А каковы ваши цифры? – продолжал наседать Паренсов. – Мы ведь не любопытства ради спрашиваем, Николай Дмитриевич, поймите наше положение. Если мы окажемся между Плевной и Ловчей, куда нам направить свои пушки?
– Пушек-то будет – кот наплакал, – проворчал Скобелев. – Кровью ведь умоемся и кровью держать будем.
– Осман-паша не пойдёт на Ловчу. – Артамонов сказал настолько тихо, что Скобелев невольно подался вперёд. – Разделите цифры Левицкого пополам, и вы получите более или менее реальное представление о силах Османа-паши.
– Так ведь… Это надо немедленно довести до сведения великого князя главнокомандующего! – Скобелев вскочил. – Ах, крысы штабные…
– Сидите, генерал, сидите, – сквозь зубы процедил Паренсов. – Сидите и гладьте свои бакенбарды.
– Я все сообщил, – глухо сказал Артамонов. – Сообщил своевременно трижды проверенные цифры, но мою докладную навечно положили под сукно.
– Но почему же? Почему? – вновь не выдержал Скобелев.
– Почему? – Артамонов вдруг улыбнулся. – Потому что кое-кому это весьма выгодно. Победил – так шестьдесят тысяч, имея у себя двадцать пять. Не победил – так тоже потому, что у Османа все те же мифические шестьдесят тысяч вместо реальных тридцати. Некоторые генералы умеют побеждать, а некоторые – воевать. Тоже, между прочим, искусство. – Он помолчал. – Надеюсь, господа, вы не воспользуетесь моей откровенностью.
– Благодарю, полковник. – Скобелев встал. – В молчании нашем можете не сомневаться.
На прощанье он с такой искренней благодарностью стиснул руку Артамонову, что Николай Дмитриевич долго ещё тряс худыми пальцами после ухода неожиданных гостей.
4
Ещё не получив копии приказа о назначении на должность Отдельного вспомогательного отряда, Скобелев с головой окунулся в работу. Отправил Паренсова к Бакланову, чтобы проработать план, как блокировать Ловчу, гонял Млынова и ординарцев за боеприпасами для будущих частей, часто беседовал с болгарами, хорошо знающими окрестности Плевны.
– Зеленые горы круты, говорите? Ничего, мы их на карачках.
– Как это? – удивлялись болгары.
– Не важно, как. Важно взобраться.
Вскоре подошла Кавказская бригада, а вслед за ней и приглашение на военный совет. Михаил Дмитриевич оценил разницу между приказом и приглашением, но не поехал не из-за обиды.
– Ляпну я там правду-матку, – сказал он только что прибывшему от Бакланова Паренсову. – Они же пугать друг дружку силами Османа-паши начнут, а я, боюсь, не выдержу и Артамонова подведу. Ну их к Богу в рай с их советами. Что Бакланов?
– Перекроет путь между Ловчей и Плевной.
– Мало, – подумав, сказал Скобелев. – Пиши приказ на активную демонстрацию во все стороны.
– Силы распылим, – осторожно заметил Паренсов.
– Турки тоже, – невразумительно пояснил Скобелев. – Я велел Тутолмину Зеленые горы разведать.
– Нам предписана активная оборона, – напомнил Паренсов.
– Да? Значит, на всякий случай.
Вечером неожиданно пожаловали князь Насекин и Макгахан. Гости особого внимания не требовали, и генерал продолжал работать с Паренсовым и Тутолминым, изредка включались в разговор.
– Господа, я совершил великое открытие, – с обычной ленцой рассказывал князь. – Исполняя обязанности представителя Международного Красного Креста, я посетил лагерь для пленных. И что же я обнаружил? Оказывается, у турка имеются две руки, две ноги и, представьте себе, голова.
– А слышать вам не приходилось? – спросил Тутолмин.
– Что именно?
– Как кричат болгарские женщины и дети, когда их режут эти две руки и топчут две ноги?
– Это дело башибузуков, – сказал Макгахан.
– Вы уверены, дружище? – Скобелев оторвался от карты. – Я тоже не уверен. Враг есть враг, война есть война, а женщина есть женщина. Когда вы, князь, постигнете это триединство, тогда я, пожалуй, поверю, что вы очнулись от спячки.
– Возможно, – князь пожал плечами. – Следовательно, либо мне везёт, либо я бесчувственен, как полено.
– Полагаю, что вам пока везёт, – проворчал Тутолмин.
Он был не в духе. Подчинение Скобелеву лишало его самостоятельности, к которой он уже успел привыкнуть. Кроме того, он не без оснований опасался, что во имя достижения цели генерал не пощадит его, по сути, ещё не воевавшую бригаду.
– Вы что-то уж очень загадочно помалкиваете, Макгахан, – заметил Скобелев. – Вы же всегда набиты слухами и сплетнями, как солдатский ранец.
– Вам нужны сплетни или слухи?
– Валите вперемешку, как-нибудь разберёмся.
– Из сплетён могу сообщить, что некий барон лично ходатайствовал перед главнокомандующим, дабы отправить вас, Михаил Дмитриевич, обратно в резерв.
– Чем же я так не угодил барону?
– Барон привык катать шарики, а вы – игральная кость, и всегда умудряетесь выкинуть ту грань, которую избрали сами.
– Это любопытная сплетня, – заметил Паренсов. – А чем вы богаты по линии слухов?
– Слухов? – Макгахан отхлебнул коньяку. – Поговаривают, будто из Плевны в Ловчу двинулся отряд Эддина-паши. Если я скажу, что слышал это от самого Криденера, вы мне не поверите.
– Отчего же? – улыбнулся Скобелев. – Это так похоже на правду, что я с особым нетерпением жду своей разведки.
Результаты разведки были столь неожиданны, что генерал придирчиво заставил хорунжего Прищепу повторить рапорт. Но молодой кубанец знал, что докладывал, поскольку лично исползал все три хребта
