сосланные во времена бироновщины, получали помилование и освобождались. Из осужденных по Саровскому делу первым был отпущен Степан Викторов (Сильвестр). Он был освобожден от военной службы, и ему вернули монашество. В 1743 году освободили Зворыкина, и в 1744-м он добрался до Саровской пустыни с указанием Московской духовной дикастерии: «…по Всемилостивейшему Ея Императорского Величества указу, из той Сибири освобожден, и посылается к тебе, Настоятелю Дорофею, и быть ему у тебя, Настоятеля, в послушании монастырском, а сверх оного монашества, в другие чины никуда не выбирать».
Саровские монахи стали предпринимать попытки вызволить из неволи остальных. Но сначала, в 1742 году, они попросили вернуть им конфискованные книги. Книги были возвращены. 27 января 1743 года Дорофей рискнул уже обратиться в Синод с прошением на высочайшее имя по поводу томившихся в ссылке людей. Он, ссылаясь на свою старость, просил возвратить в пустынь на его место Иосию и других монахов. Синод переслал запрос в Тайную канцелярию, из которой ответили, что Самгин, Кучин и Короткий (Ефрем) значатся в вечных ссылках и освобождению не подлежат, Боголеп, будучи в Кронштадтском гарнизоне, женился, а иеродиакон Феофилакт, так же как Иоанн, скончался под караулом, о чем в Сарове, видимо, не знали.
Прослышав об освобождении Зворыкина, в начале 1745 года в Московскую синодальную контору явились с разрешения сибирских властей Иосия и Иаков. Обоих поместили в Донской монастырь и послали запрос в Синод, а тот обратился за разъяснениями в Тайную канцелярию. Несмотря на смену императрицы, во главе Тайной канцелярии остался тот же человек — граф Ушаков. Ответ был чисто российским: «…они, вместо смертной казни, отправлены на работы вечно — и о свободе их из ссылки в Тайной канцелярии не токмо указу, но и известия не имеется; а потому, взяв их, Самгина и Кучина, из Донского монастыря, а Зворыкина из Саровской пустыни, в контору Тайной канцелярии, по сношению с московской Синодальной конторой, снять с Зворыкина монашество, ежели оно подлинно ему возвращено, и отправить из той конторы всех троих, на ямских подводах, немедленно в Сибирь, по-прежнему, а именно: Самгина — в Камчатку, Зворыкина — в Охотский острог, Кучина — на сибирские казенные заводы, в работу — вечно: и ту отправку учинить на коште сибирского губернатора… и свободе за те свои важные вины они не подлежат; а потому сибирскому губернатору не имея из Тайной канцелярии точного указа об их свободе, и освобождать их собою не надлежало; за что подлежал оный губернатор штрафу, но вместо того учинить на его счет означенную обратную их в Сибирь отправку. 22 марта 1745 года».
Не выдержав, по-видимому, угрозы повторной ссылки, Зворыкин скончался. Дальнейшая судьба Иосии и Иакова не известна. Интересна история освобождения последнего оставшегося в ссылке иеромонаха Ефрема. Он отбывал свое наказание в Орской крепости, где исполнял обязанности церковнослужителя. Сохранилось повествование о том, что Ефрем заслужил помилование, найдя весьма значительный клад, который «…с полною заботливостью и неприкосновенностью представлен им он был властям».
После этого в отношении к Ефрему произошла совершенная перемена. Его расспросили о деле, по которому он сослан, о желаниях, чем бы могли воздать за его услуги. Сославшись на то, что он пострадал безвинно, переписывая в тетрадь текст, «занимаясь полууставным письмом», Ефрем попросил ходатайствовать о возвращении его в Саров.
Ходатайство, подписанное многими офицерами Орской крепости, было отправлено в Синод 1 июня 1754 года. А. М. Подурец, представляется, совершенно прав, предполагая, что этот клад был подстроен и явился своеобразной формой взятки от Саровской пустыни гарнизонным офицерам. Ефрем получил указ, позволяющий ему возвращаться в Саров, а позднее, в 1758 году, он был избран шестым по счету настоятелем Саровской пустыни.
Так завершился первый период истории монастыря, напоминающей скорее увлекательнейшее литературное повествование, чем повседневное бытие монахов в монастырских стенах. Мы знаем это благодаря оставленным Иоанном записям. Поэтому роль Иоанна не только как первоначальника, основателя Сарова, но и первого историка города трудно переоценить.
Конечно, «дело саровских монахов» ударило по авторитету Саровского монастыря, задержало его развитие. И все-таки исследователи истории Сарова считают период конца XVIII века золотым. Именно в этот промежуток времени Саровская пустынь становится духовным центром православия, «Академией монашества». Сегодня широко известно имя Серафима Саровского, отношения которого с монастырским руководством были далеко не однозначными. Но в забвении находятся не менее яркие и много сделавшие для развития провинции обитатели Саровской пустыни. В десятки российских монастырей направлялись настоятели, прошедшие школу саровской братии, и это были образованнейшие и неординарные люди.
Саровская пустынь возникла как небольшой скит монахов-пустынников, желавших удалиться от суеты городов и сел для трудов и молитв. Интересно, что стремление к пустынножительству сохранилось и тогда, когда монастырь вырос и стал более многолюдным. Распространение пустынножительства стало одним из неотъемлемых элементов духовного расцвета Сарова в конце XVIII — начале XIX века.
Первым из известных пустынников в Сарове был игумен Назарий. Талантливый строитель и рачительный хозяйственник, он принимал непосредственное участие в возведении Успенского собора, главной святыни монастыря.
Родился Назарий (в миру Николай) в 1735 году в семье причетника села Аносова Кадомского уезда Тамбовской губернии. В 1752 году юноша пришел в Саровскую обитель. В 1760 году он принял монашеский постриг, а через несколько лет рукоположен в иеромонахи.
Митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский Гавриил, пользующийся большим расположением императрицы Екатерины И, выбрал именно его для направления в Валаамский монастырь, которому отводилась важная роль по укреплению позиций Православной церкви среди населения бывшей шведской территории. Саровчане, не желая отпускать Назария, отправили на запрос из столицы ответ, характеризуя последнего как человека небольшого ума и слабого организатора. На что в свою очередь получили письмо митрополита: «У меня много своих умников. Пришлите мне вашего простеца». Посвященный в игуменский сан, двадцать лет руководил Назарий Валаамским монастырем, который из совершенно неизвестного и захудалого стал одним из ведущих православных центров империи.
Игумен Назарий организовал жизнь в Валаамской обители по уставу Саровского монастыря. На Валааме он устроил три вида жилья: общежительное, скитское и пустынное. Благодаря его усилиям в этом суровом крае расцвели сады, он лично высадил на острове первые яблони.
Укрепив Валаамский монастырь, старец Назарий возвращается в Саровскую пустынь и устраивает себе в лесу, на берегу речки Саровки келью. К нему потянулись и другие уединенно живущие монахи, среди них Марк, Александр, Дорофей и Серафим.
Свой земной путь игумен Назарий окончил в 1809 году и был похоронен у алтаря собора Живоносного Источника.
Другим из наиболее известных подвижников Саровской пустыни является схимонах Марк- молчальник, которого иногда называют предшественником, духовным предтечей старца Серафима Саровского. Он был очень почитаем среди богомольцев. Родился схимонах Марк в 1737 году в купеческой семье Аксеновых города Курска. Родители нарекли его Михаилом. Мальчик рос замкнутым и молчаливым, не приспособленным к мирской жизни, и когда исполнилось ему двадцать лет, ушел в Саровскую пустынь. Здесь в нем проявились черты юродства. Иногда странность его речей смущала братию монастыря и казалась неуместной и неприличной для монаха. К тому же ему никак не сиделось на одном месте, — он жил то в обители, то покидал ее и селился в лесу. Но в словах его замечали прозорливость, и потому настоятель Саровского монастыря выделил ему в обители особую келью.
В 1784 году Михаил был пострижен в монахи с именем Мефодий. Почти сразу он ушел пустынничать в лес, где на берегу реки Саровки у ручья ему поставили келью. Рядом с кельей он разбил огород, овощи с которого раздавал приходившим к нему посетителям. Им же он раздавал и спички, которые делал своими
