было даже производство стенных часов. Именно силами воспитанников коммуны развернулось весной 1929 года строительство ветки железнодорожной узкоколейной дороги, а в конце 1930-го по ней прошел первый поезд. Эта ветка, переведенная на широкую колею, связывает Саров с «большой землей» до сих пор.
История Саровской трудовой коммуны свидетельствует о путях и методах борьбы новой власти с беспризорщиной. В ноябре 1931 года трудовая коммуна была закрыта. Фактически за три года была решена проблема, которую, к слову, вот уже более десяти лет не может решить сегодняшнее правительство России, несмотря на значительно меньшие ее масштабы. После коммуны на ее месте организовали исправительно-трудовую колонию для подростков и взрослых системы НКВД. Используя производственную базу коммуны, заключенные производили спортинвентарь. В конце 1938 года и она была ликвидирована. В соответствии с планом социально-экономического развития страны было решено создать широкую сеть небольших машиностроительных заводов, обеспечивающих рабочие места и наращивание военной продукции. Завод спортинвентаря был передан в ведение Наркомата машиностроения. По решению наркомата в Сарове было организовано производство прессового оборудования и осколочно-фугасных снарядов калибра 152 миллиметра. Завод реконструировался и расширялся и уже в 1939 году начал выпуск продукции. В 1941 году Саровский завод был передан в ведение Наркомата боеприпасов и получил номерной знак — завод № 550. В 1942–1943 годах здесь был налажен выпуск корпусов снарядов для реактивных минометов — «катюш», которые затем поступали на сборку в Горький на завод «Красное Сормово». Работая в тяжелейших условиях, завод, тем не менее, сумел создать основные виды производства. — кузнечно-прессовое, инструментальное, ремонтно-механическое и небольшую электростанцию.
После окончания войны основные производства завода были «законсервированы», а 7 января 1946 года был опубликован Указ о создании Наркомата сельскохозяйственного машиностроения, куда и вошел завод № 550. В то же время перспективы предприятия были неясны, и заводчане пребывали далеко не в лучшем настроении. Дальнейшие события кардинально изменили судьбу бывшего монастыря.
ЧАСТЬ II АРЗАМАС-16
При всех превратностях судьбы самое большое несчастье — быть счастливым в прошлой.
В сущности, в исчезнувшем для страны поселке Сарова концентрировались результаты значительных усилий различных коллективов страны по созданию атомного оружия. Поэтому научный костяк города складывался еще до того, как было выбрано место его расположения.
В архиве Президента Российской Федерации обнаружены черновики писем Г. Н. Флерова к И. В. Курчатову, С. В. Кафтанову, И. В. Сталину и его секретарю[13], относящиеся к 1941–1942 годам, о важности работ «над ураном». Еще ранее об этом говорили В. И. Вернадский и А. Ф. Иоффе. В 1940 году Я. Б. Зельдович и Ю. Б. Харитон опубликовали статью «Кинетика цепного распада урана», где обосновали условия, необходимые для осуществления ядерного взрыва. Спустя полтора месяца после старта Манхэттенского проекта США, 28 сентября 1942 года И. В. Сталиным было утверждено Постановление Государственного Комитета Обороны «Об организации работ по урану». С. В. Кафтанов, возглавлявший Комитет по делам высшей школы при Совнаркоме СССР, вспоминал: «Осень сорок второго. Немцы дошли до Волги, до Кавказа. Идет напряженнейшая работа по самым актуальным для того времени темам: танковая броня, взрывчатые вещества, горючее для танков и авиации… И люди, и сырье, и материалы — все мобилизовано до предела. И тут поступает предложение развернуть работу в совсем другой, новой, почти фантастической области» [14]. С сентября 1941 года в СССР начала поступать разведывательная информация о проведении в Великобритании совместно с США интенсивных научно-исследовательских работ по созданию атомных бомб. Разведывательная информация поступала по каналам НКВД и Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии. Однако официальное письмо Л. П. Берии на имя И. В. Сталина по этим данным с предложением по организации подобных работ в СССР было направлено только в 1942 году после принятия решения ГКО о возобновлении работ по урану. Письмо Г. Н. Флерова С. В. Кафтанову завершалось пророчески: «История делается сейчас на полях сражений, но не нужно забывать, что наука, толкающая технику, вооружается в научно-исследовательских лабораториях, нужно всегда помнить, что государство, первое осуществившее ядерную бомбу, сможет диктовать всему миру свои условия…»[15] 11 февраля 1943 года по решению Государственного Комитета Обороны руководством Академии наук СССР была создана Лаборатория № 2 Академии наук СССР во главе с И. В. Курчатовым. Ученый прекрасно понимал, что осуществление проекта невозможно без организации серьезных научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по всем аспектам проекта. Поэтому уже Постановление ГКО от 8 апреля 1944 года наряду с определением задач для Лаборатории № 2 обязывало Народный комиссариат химической промышленности (М. Г. Первухин) спроектировать цех по производству тяжелой воды и завод по производству шестифтористого урана. Народный комиссариат цветной металлургии (П. Ф. Ломако) должен был получить 500 килограммов металлического урана, построить завод к 1 января 1945 года и поставить Лаборатории № 2 десятки тонн высококачественных графитных блоков. Лаборатория осуществляла свою деятельность в кооперации с некоторыми институтами и группой оборонных заводов в Москве. Однако работы по атомному проекту велись недостаточно интенсивно, и 3 декабря 1944 года Сталин утвердил постановление ГКО, явившееся важной вехой в осуществлении советского атомного проекта. Заключительный пункт этого документа гласил: «Возложить на т. Берия Л. П. наблюдение за развитием работ по урану». В соответствии с постановлением ГКО от 15 мая 1945 года Ю. Б. Харитон был назначен научным руководителем работ по атомной бомбе. События августа 1945 года в Японии подтолкнули И. В. Сталина к подписанию 20 августа постановления ГКО, согласно которому атомному проекту СССР был придан статус высшего государственного приоритета.
Был создан орган управления атомным проектом — Спецкомитет № 2 под председательством Л. П. Берии и рабочий орган этого комитета — Первое главное управление (ПГУ) при Совете Народных Комиссаров СССР во главе с Б. Л. Ванниковым. Еще в 1943 году по решению Государственного Комитета Обороны создана Лаборатория № 2 АН СССР под руководством И. В. Курчатова. Это был первый и основной научно-технический центр по разработке ядерного оружия. Лаборатория № 2 работала в кооперации с группой оборонных заводов в Москве. Создавалась модель бомбы в 1/5 натуральной величины. Но уже вскоре началась работа с изделием проектных размеров (диаметр заряда около полутора метров). И сразу потребовалось проведение мощных испытательных взрывов обычной взрывчатки. Возникла проблема создания конструкторского бюро, расположенного в таком месте, которое было бы достаточно удалено от крупных населенных пунктов, но одновременно находилось бы близко от Москвы. Процесс выбора места сегодня оброс легендами. В жизни же было и проще и труднее. Еще в последний день 1945 года в адрес Саровского завода № 550, где никогда не бывали работники министерства, поступает правительственная телеграмма, а 2 января нового года прибывает нарком вновь образованного Наркомата сельскохозяйственного машиностроения генерал-майор П. Н. Горемыкин, да еще в сопровождении неизвестного, более старшего по воинскому званию генерал-лейтенанта (из Наркомата госбезопасности). Николай Александрович Петров, бывший тогда главным инженером завода, рассказывал, что гостей встретили на станции Шатки, откуда и прибыли на дрезине в поселок. Осмотрев завод, который в военное время выпускал корпуса для реактивных снарядов к знаменитым «катюшам», собрав данные о его
