— Увы, — сказала со вздохом Деметра, — этим он нанёс непоправимый ущерб Олимпийским играм…
— Кстати, — продолжал Арсен, обращаясь к Деметре, — в решении Нерона участвовать в Играх решающую роль сыграл факт выступления на состязаниях в Олимпии Тиграна. Но Тигран участвовал в гонках, назвавшись возничим квадриги армянского царя. Лишь после Игр он открыл своё имя, хотя и не добился победы. А Нерон, злоупотребив властью императора, надругался над честным олимпийским соперничеством.
— Нерон, — вставил Карен, — вошёл в историю Армении тем, что великодушно велел отстроить тогдашнюю столицу страны Артаксату, разрушенную римским полководцем Корбулоном. И назвал город в свою честь Неронией. Однако это название у нас не прижилось.
— Да, — поддержал брата Арсен, — он и здесь остался верен своей тщеславной натуре. Мне по душе другой римлянин — Тиберий Клавдий, который в честной борьбе добился на Играх 194-й Олимпиады победы в гонках квадриг, а много позже, почти пять олимпиад спустя, стал римским императором под именем Тиберия.
Деметре был интересен этот разговор. Многое она слышала впервые.
— Признаться, я избрала талисманом эту армянскую монету именно из-за изображения квадриги с победоносной Никой на руках возничего. А ты, Арсен, оказывается, отличный знаток истории!
— Не только истории, — произнёс Карен с гордостью за брата. — Он хорошо играет на таре, прекрасно рисует, лепит из глины и вырезает из дерева. Когда тебе доведётся приехать в Артаксату, ты увидишь при въезде в город восхитительную скульптурную группу из бронзы: четвёрку запряжённых в колесницу коней, скачущих во весь опор к солнцу. На квадриге — мужественный возничий с тиарой на
голове. В его правой руке небольшая статуэтка богини Ники. В левой — длинный хлыст. А на цоколе надпись: «Тигран Великий. Царь царей. Олимпиец». Эту группу изваял мой брат. Я молю бога, чтобы выступления Вараздата увенчались победой, и мы могли бы отлить и поставить у храма Зевса статую первого олимпионика из Армении. — И, словно испугавшись своих слов, Карен быстро перекрестился.
Деметра с сожалением вздохнула. Она от всего сердца желала того же, но считала это неосуществимым. Что же касается истории, рассказанной Арсеном о монете Артавазда, то молодая гречанка восприняла её как счастливое предзнаменование для Никандра, которому предстояло выступить в гонках квадриг.
Деметре хотелось побольше разузнать о своих новых друзьях, и прежде всего о Вараздате, к которому она испытывала отнюдь не только чувство благодарности за своё спасение. Так Деметра узнала, что братья побывали в Персии и Египте, Эфиопии и Риме, в некоторых других городах и странах. Старший увлекался ремёслами и кузнечным делом. Он пропадал часами в мастерских оружейников, следя за каждым жестом мастеровых, научился лить железо и медь, ковать подковы и мечи. Скульптурную группу, которая изображала Тиграна на квадриге, отливал Карен с помощью мастеров из артаксатских кузниц. Младшего больше привлекали науки и искусство. Пока Карен учился мастерству выделки стали в Сирии и Египте, Арсен проводил время в библиотеках, изучая историю Рима, Эллады и других стран. Оба брата свободно говорили на нескольких языках.
В отличие от множества других армянских юношей, нанимавшихся на службу в византийскую или персидскую конницу и помогавших отстаивать интересы, чуждые родине, братья воевали только тогда, когда приходилось защищать край отцов, горный Арцах, или когда царь Армении созывал под свои знамёна войско для защиты от нашествия иноземцев. Войны в то время шли почти постоянно: то римляне нападали на Персию, то персы выступали против грозного Рима. Находясь между двух огней, маленькая Армения выбивалась из сил, чтобы сохранить свою самостоятельность, часто призрачную, и не допустить разорения своего народа.
Но однажды и братьев не миновала общая судьба армянских юношей. Горному Арцаху, поддерживавшему по традиции связи с Персией, было предписано поставить воинов для персидской конницы. Так братья оказались в Персии. Здесь они познакомились с Вараздатом, который с детства жил в этой стране. Пять олимпиад назад персидский царь Шапух напал на Армению, разграбил её и увёл с собой в качестве заложников детей наиболее знатных нахараров и некоторых отпрысков царского рода Аршакуни. Это делалось для того, чтобы держать в повиновении побеждённых и предотвратить возможное восстание против персидского трона. Среди заложников был и Вараздат. Как требовали обычаи того времени, пленники из знатных семей получали при персидском дворе подобающее их положению образование. Вараздат обучался различным наукам и языкам, стал отличным наездником и стрелком из лука. А когда вырос крепким воином, был определён в армянскую конницу, входившую в состав персидской армии, где ему поручили командование одним из отрядов.
Соотечественники прониклись друг к другу симпатией. Известно, что дружба, рождённая в боях, крепче всякой иной. Однажды произошёл случай, окончательно сблизивший молодых людей. Преследуя остатки кушанской армии, армянская конница достигла Белха, сильно укреплённой крепости, стоявшей на самой границе кушанского царства. Выпуская град стрел, защитники крепости заставили нападающих держаться на почтительном расстоянии. И тут и там воины были на виду. Правда, они не могли причинить друг другу урона, так как стрелы, выпущенные даже самой сильной рукой, не долетали локтей двадцать- тридцать до противной стороны. Положение нападающих было затруднено ещё и тем, что им приходилось выпускать стрелы вверх, то есть с большей силой, чем защитникам крепости, направлявшим стрелы сверху вниз.
Вот тогда-то Карен, который на досуге всегда что-нибудь мастерил, строгал или обтачивал, подошёл к Вараздату с луком необычных размеров и устройства. Он уверял, что если выпустить стрелу из его лука, то она легко долетит до крепостной стены и поразит находящихся на виду врагов. Вараздат с трудом натянул тетиву, но тут же отпустил её — стрелять из такого лука было бесполезно. Чтобы прицелиться, нужно иметь в запасе хотя бы несколько мгновений, а тугая тетива такой возможности не давала. Тогда Карен показал Вараздату дубовую палочку размером чуть короче стрелы. Он попросил натянуть тетиву, опираясь стрелой в землю, а затем быстро вставил эту палочку так, что конец её упёрся в основание лука. Зарядив лук стрелой, он показал, как надо, целясь, сбивать осторожно палочку с основания лука большим пальцем левой руки. Когда Вараздат, последовав совету Карена, сбил палочку, освобождённая вмиг тетива со страшной силой послала стрелу на крепостной вал. И тут же один из вражеских воинов, схватившись за грудь, со стоном полетел с огромной высоты на землю. Это произошло так неожиданно, что опешили не только кушаны, стоявшие на стене, но и Вараздат с окружавшими его воинами.
Карен обратил внимание Вараздата на то, что из-за толщины башен и их ширины воины, находившиеся на одной крепостной стене, не видят, что творится на соседней.
Вараздат сразу понял, что если выпускать стрелы поочерёдно в воинов, стоящих на разных крепостных стенах, то защитники не скоро догадаются о грозящей им смертельной опасности. Оба брата заряжали луки и передавали их Вараздату. А тот выпускал стрелы в ничего не подозревавших и даже насмехавшихся над ними кушанов. Им казалось, что одинокий лучник, посылавший стрелы в сторону крепости, занимается пустой тратой сил. Между тем то с одной, то с другой стены, словно скороспелые фиги от сильной бури, хватаясь руками за пронзённую грудь, валились вниз кушаны. После каждого попадания братья хором считали:
— Двенадцать!
— Тринадцать!
— Четырнадцать!
И когда наконец защитники поняли, какая им грозит опасность, и спрятались за крепостные стены, внизу у рва хрипели в предсмертных судорогах семнадцать вражеских воинов, поражённых стрелами из этого дальнобойного лука…
Однако Вараздат тяготился своим положением на чужбине, мечтал вернуться в малознакомую, но родную Армению. В дни, свободные от переходов и сражений, друзья находили радость в долгих беседах об Армении и её соседях, строили планы. Вараздата очень заинтересовал рассказ братьев о проводившихся в Олимпии атлетических играх, о которых он был наслышан и раньше. Решение пришло само собой: бежать из Персии. Тем более что братья не видели смысла воевать за интересы персидского царя. У них нашлись
