Морис Мендельсон
Марк Твен
Произошло это в конце 1963 года.
В весьма скромном американском журнале появилась небольшая статья о Сэмюеле Клеменсе, больше известном как Марк Твен. Она привлекла внимание не очень-то многих соотечественников писателя.
Между тем одно известие, содержавшееся в этой статье, можно назвать событием в культурной жизни США.
Журнал называется «Хадсон ревью». И в статье, опубликованной в нем, было сказано мимоходом, что Клара Клеменс-Самосуд, дочь Марка Твена, решила снять запрет с неизданных произведений своего отца.
Этот запрет находился в силе много десятилетий. Твен умер в 1910 году, и с тех пор его рукописями распоряжалась Клара Клеменс. На протяжении половины века она с явной неохотой расширяла круг доступных народу творений ее отца.
Сообщение о снятии запрета вселяет надежду, что близки сроки, когда наконец-то творчество классика американской литературы станет достоянием читателей во всей полноте. До самых глубин раскроется сокровищница твеновской мысли, твеновского искусства.
Обещание, таящееся в статье, напечатанной в «Хадсон ревью», пока еще не осуществилось. Нет никаких сведений о подготовке полного собрания сочинений Марка Твена. И сегодня иные его произведения известны нам лишь по названиям или в извлечениях. Стальные двери, за которыми хранятся неопубликованные труды писателя, еще не распахнуты настежь.
А все же за последние несколько лет объем напечатанной «твенианы» существенно увеличился. На рубеже 50-х и 60-х годов нашего столетия то там, то здесь появлялись публикации вовсе неизвестных раньше или позабытых рассказов, памфлетов, статей Твена. Недавно были впервые обнародованы такие ценнейшие произведения, как «Рыцари труда» — новая династия» и «Письма с Земли». Стали известны новые разделы «Автобиографии» Твена, а также фрагменты из его памфлета «Грандиозная международная процессия» и из книги «Взгляд на историю, или Общий очерк истории». Воспроизведены памфлет «Открытое письмо коммодору Вандербильту» и кое-какие другие сочинения, затерявшиеся в комплектах журналов чуть ли не столетней давности.
Все это позволяет расширить и углубить наши представления о творчестве Твена, о мощи его гневных обличений империализма, религии, буржуазной морали. Раскрываются и новые страницы биографии великого юмориста и сатирика.
Уже давно известно, что в конце жизни Твен был вынужден многое писать как бы только для самого себя, что иные свои книги он создавал без всякой надежды познакомить с ними читателей, что он исписывал сотни и сотни страниц для того только, чтоб затем положить свои рукописи в сейф, специально предназначенный для «запретных» сочинений.
Теперь выясняется, что даже в молодые годы Твен в большей мере, чем мы это знали раньше, был вынужден скрывать от читателей свои мысли и чувства. Не раз бывало и так, что, отведя душу в газете или в каком-нибудь журнале, сатирик был вынужден при подготовке к печати очередных томов своих произведений «забывать» о написанном. Уже в нашем веке Твен занес на бумагу горькие слова: «…Я… смогу писать свободно, откровенно и без внутренних преград… если буду уверен, что никто чужой не увидит того, что я написал, до той поры, пока я не лягу в могилу, бесчувственный и равнодушный». Писатель имел немало поводов сказать все это и задолго до прихода XX столетия.
Новейшие публикации неизвестных ранее произведений замечательного американского реалиста позволяют еще яснее представить себе его трагедию. Он считал своим гражданским долгом говорить миллионам людей правду о жизни, но очень часто был лишен возможности это делать. Некоторые из заветнейших своих мыслей о боге, о собственнической Америке, о будущем рабочего класса Твен вынужден был поверять только горстке избранных друзей да бумаге, заведомо обреченной на молчание.
Факты, ставшие известными в самое последнее время, проливают новый свет и на жизнь Марка Твена в кругу семьи. Да, мы знали, что религиозная жена мешала автору «Путешествия капитана Стормфилда в рай» открыто выражать свое презрение к религии. Для нас не было секретом, что обстановка, царившая в семье Сэмюела Клеменса, нередко заставляла его смягчать суждения о боге при подготовке своих книг к печати, надолго откладывать публикацию антирелигиозных сочинений, а иные и вовсе не издавать.
Но сегодня мы можем, пожалуй, несколько лучше понять, чем в прошлом, как глубоки были расхождения во взглядах на религию (и не только на религию) между Твеном и самыми близкими ему людьми.
Во второй половине июня 1906 года Марк Твен написал пять новых глав своей «Автобиографии», в которых с полной откровенностью выразил свое мнение о библии и о боге. Библия, сказал он, раскрывает характер бога «с полной и беспощадной точностью». Бог похож на человека, «если только можно представить себе человека, столь насыщенного и перенасыщенного дурными побуждениями, — ведь это намного превышает человеческие возможности». Главы эти завершаются словами: «В глубине души мы готовы без секунды промедления назвать безмозглым дураком любого человека, который… думает, что он думает, что он чем-то обязан богу, будто он должен благодарить бога, почитать его и преклоняться перед ним».
Вполне очевидно, что все это мог сказать только убежденный атеист. И единственному члену семьи, пережившему Твена, — Кларе Клеменс — резко выраженные антирелигиозные воззрения писателя были совсем не по душе. Столь чужд и даже враждебен был этой женщине — поклоннице так называемой Христианской науки — склад мыслей ее отца-безбожника, что на протяжении многих десятилетий она снова и снова подтверждала свое категорическое запрещение печатать упомянутые пять глав «Автобиографии».
Когда минуло полвека после написания «крамольных» глав и один американский редактор в очередной раз обратился к владелице рукописей Твена с просьбой разрешить их издание, она ответила отказом, мотивируя его тем, как пишет редактор, что-де «опубликование этих глав принесло бы пользу и удовольствие антирелигиозному Советскому Союзу». Лишь после того как редактор выдвинул лукавый аргумент, что «именно запрещение печатать эти главы» доставит русским «удовольствие», страницы «Автобиографии», которые вышли из-под пера Твена еще в начале столетия, были напечатаны. Произошло это только в 1963 году (главы были воспроизведены в «Хадсон ревью»).
Марк Твен любил свою жену и детей нежнейшей любовью. И сам писатель и его современники сказали очень много хорошего и об Оливии Клеменс и о дочерях Твена — рано умерших Сузи и Джин, а также о Кларе. Но все же нельзя закрывать глаза на то, что нескончаемая борьба Твена против господствующих в буржуазном мире предрассудков и ложных представлений о жизни зачастую не находила поддержки в кругу его близких.
Смелая мысль Твена упорно пробивает себе путь к свету. Ибо нельзя заглушить голос разума. Ибо свободное, правдивое, умное, живое слово бессмертно.
В этой книге рассказывается о том, как складывалась на протяжении почти трех четвертей столетия (1835–1910) сложная и трудная жизнь большого американского писателя, в котором и в наши дни мы ощущаем своего современника.
Юмор Твена и сегодня сохраняет свою свежесть, а его сатира — способность жалить тех, кто это заслужил.
Биография создателя книг о Томе Сойере, Геке Финне, негре Джиме, Янки и многих других замечательных героях интересна не только потому, что Твен — гигант мировой литературы. Ведь этого писателя никак не назовешь человеком, который все свои годы провел взаперти, в четырех стенах кабинета.
В одном письме Твена неизвестному корреспонденту говорится:
