вливались в широкую дорогу, совершенно таким же образом, как это происходит на земле с автомобильными дорогами; взад и вперед по ним проносились волшебные скорлупки.
Громкий возглас раздался в одной из машин — вас заметили. Ее хозяева, размахивая руками, показывали в нашу сторону, привлекая внимание других водителей, которые останавливались и изумленно таращили на нас глаза. Одна скорлупка развернулась и поспешно рванула в обратную сторону. Очень скоро на другом конце моста появилось десятка два людей.
Они показались нам чуть ли не карликами — ни один из них не превышал ростом пяти футов, но зато были невероятно широкоплечими и, по–видимому, обладали чудовищной силой.
— Тролли! — высказался Олаф; он подошел к О'Кифу, встал рядом, поигрывая пистолетом.
Однако примерно на половине моста предводитель карликов остановился, отправив назад своих людей взмахом руки, и в одиночку пошел к нам навстречу, выставив ладони вперед в универсальном жесте, исстари свидетельствующем о мирных намерениях.
Карлик остановился, разглядывая нас с неприкрытым любопытством, и мы, в свою очередь, испытующе оглядели его. Карлик оказался на редкость светлокожим с таким же белым лицом, как у Олафа, — гораздо более белым, чем лица всех остальных из нашей компании. Резко выраженные черты благородного, почти классического лица, широко расставленные глаза необычного серо–зеленого оттенка и черные кудрявые волосы — все это делало голову карлика похожей на греческую статую.
Невзирая на малый рост, он вовсе не производил впечатления болезненного уродца. Просторная зеленая туника, сшитая из какого–то, похожего на тонкое полотно материала, ниспадала с могучих плеч.
В талии тунику подхватывал широкий пояс, усыпанный драгоценными камнями (мне показалось, что это амазонит). За поясом торчал длинный кривой кинжал, напоминающий малайский крис, икры забинтованы полосками ткани такого же зеленого цвета, что и верхнее одеяние Ступни ног обуты в сандалии.
Я снова обратил взгляд на его лицо и обнаружил в нем что–то неуловимо искажающее в целом довольно приятное впечатление, которое произвело на меня сначала это лицо, — какая–то смутная затаенная угроза угадывалась в выражении его отчасти злобного, отчасти веселого лица, глумливая усмешка свидетельствовала о жестокосердии и полном пренебрежении к страданиям и горестям других людей, и что–то в моей душе встревожилось и враждебно насторожилось.
Он заговорил… и, к своему несказанному удивлению, я услышал довольно много знакомых слов — вполне достаточно, чтобы ухватить смысл сказанного в целом. Слова были полинезийские и принадлежали к распространенной на Самоа наиболее древней форме этой языковой группы. Исключение составляли совершенно незнакомые мне слова, по–видимому, архаизмы. Позднее мне довелось узнать, что этот язык находится в такой же связи с нынешним полинезийским, как современный английский соотносится даже не с чосеровским языком[24], а с языком времен Бэды Достопочтенного[25]. Сопоставив некоторые факты, я перестал удивляться, поняв, что мы имеем дело с языком, который являлся основой для всех ныне существующих полинезийских наречий.
— Откуда вы явились, чужеземцы, и как вы нашли дорогу сюда? — спросил зеленый карлик.
Я махнул рукой в сторону утеса, находившегося у нас за спиной. Карлик недоверчиво прищурился.
Он выразительно обвел взглядом отвесный склон утеса, по которому не смог бы спуститься и горный козел, и засмеялся.
— Мы прошли через камень, — уточнил я, отвечая на его невысказанную мысль. — И мы пришли с миром, — добавил я.
— Ну что ж, пусть мир будет с вами, — сказал он и с легкой иронией добавил: — Если так пожелает Сияющий Бог.
Он снова пытливо оглядел нас.
— Покажите мне, о чужеземцы, где вы прошли через скалу, — приказал он.
Мы подошли к тому месту в скале, откуда, спустившись по лестнице, явились на свет божий.
— Вот здесь, — сказал я, ткнув пальцем в утес.
— Но я не вижу никакого выхода, — вкрадчиво возразил карлик.
— Он закрылся за нами, — ответил я; и тут впервые понял, сколь невероятно звучит подобное объяснение.
В глазах карлика вновь мелькнул насмешливый огонек. Тем не менее он с важным видом вытащил кинжал и постучал по камню.
— Вы как–то непонятно выражаетесь, — сказал он. — И ваша манера говорить такая же странная, как и смысл ваших ответов. — Он лукаво поглядел на нас. — Интересно, где вы этому научились? Ну ладно, все это вы сможете объяснить Афио Майе.
Карлик наклонил голову и широко развел руками, изображая гостеприимное приветствие.
— Соблаговолите пройти со мной, о чужеземцы, — закончил он коротко.
— С миром? — спросил я.
— С миром, — ответил он. И затем, помедлив, добавил: — Со мной, во всяком случае.
— Поспешим же, док, воспользоваться приглашением! — воскликнул Ларри. Раз уж Мы сюда попали, нельзя упускать возможности обозреть местные достопримечательности, — Aliens, mon vieux,[26] — весело обратился он к карлику.
Последний, угадав если не смысл, то дух сказанного, посмотрел на Ларри с одобрением, а затем повернулся к огромному норвежцу и, восхищенно оглядев его с головы до пят, потянулся, чтобы пощупать невероятной величины бицепс.
— Уж Лугур–то вам будет рад меньше всех, — буркнул он себе под нос.
Карлик сделал шаг в сторону и вежливым движением руки пригласил нас пройти. Мы перешли через дорогу. У подножия мостового пролета нас ожидала одна из сказочных скорлупок.
Чуть поодаль сбилось в кучу еще десятка два таких экипажей: их владельцы что–то обсуждали между собой с большим воодушевлением — судя по всему, наши особы. Зеленый карлик махнул рукой, указывая нам на груды подушек, и потом взгромоздился рядом сам. Машина плавно тронулась с места и с бешеной скоростью понеслась по зеленой автостраде, направляясь к огромному сооружению, украшенному семью террасами, причем мы плыли словно по воздуху, без обычного для земных автомобилей грохота и тряски.
Пока мы летели по трассе, я пытался определить, где же находится источник движущей силы, но безрезультатно. Я не увидел никаких признаков приборов и механизмов, хотя и не сомневался, что движение скорлупки зависит от какой–то формы энергии: водитель сжимал в руке маленький рычаг, повороты которого, безусловно, оказывали влияние не только на нашу скорость, но и на направление движения.
Мы резко свернули с дороги и помчались по боковой дорожке, проходящей по одному из садов; вскоре машина плавно затормозила перед украшенным колоннами павильоном. Теперь я увидел, что павильон был значительно больше, чем мне показалось сверху.
Строение, подле которого мы остановились, занимало под собой площадь, как я прикинул, не меньше акра. По периметру прямоугольника здания через равные расстояния стояли окрашенные в разные цвета изящные колонны; стены представляли собой раздвижные ширмы — что–то вроде японских шодзи.
Зеленый карлик поспешно подвел нас к широким ступеням лестничного марша. По бокам его охраняли огромные, вытесанные из камня змеи, крылатые и чешуйчатые. Наш провожатый дважды ударил в мозаичный гонг, подвешенный между двумя колоннами, и ширма отодвинулась в сторону, открывая за собой просторный холл с разбросанными там и сям низкими диванчиками. На них, развалившись в ленивой истоме, полулежали одетые так же, как наш спутник, и такого же карликообразного вида мужчины; их было человек десять или чуть больше.
Карлики направились к нам ленивой фланирующей походкой, к удивленному интересу, написанному на их лицах, примешивалось уже подмеченное мною нечеловеческое выражение, одновременно сочетавшее в себе злобу и веселость: похоже, что такая характерная смесь чувств была свойственна всем, проживающим в этом подземном мире.
— Афио Майя ожидает их, Радор, — сказал один из карликов.
