Судорожная дрожь пробежала по телу моряка, но он мгновенно овладел собой. Женщина величественно наклонила свою прекрасную голову.
— Эти двое, — сказала она, указывая на русского и на меня, представляются мне людьми учеными. Они могут оказаться полезными. Что касается этого человека, — она ласково улыбнулась Ларри, — я бы хотела, чтобы он объяснил мне некоторые вещи. Она помедлила, потом выговорила по слогам: — Что такое «ми–ед ди–ких пьче–ол»?
Ларри сказал эти слова по–английски, и она пыталась повторить их.
— Что же до этого человека, моряка, поступай с ним по своему усмотрению, Лугур, но все время помни о данном мною обещании, что он соединится со своей женой и ребенком. — Она засмеялась мелодичным и вместе с тем зловещим смехом. — А сейчас забери их, Радор, дай им еды и питья и пусть они отдыхают, пока мы снова не призовем их к себе.
Жрица протянула руку О'Кифу. Ирландец, театрально склонившись в низком поклоне, нежно прижал ее руку к губам. Лугур что–то прошипел, но Йолара, не обращая на него внимания, не отрывала от О'Кифа нежно заголубевших глаз.
— Ты мне нравишься, — прошептала она.
И лицо Лугура еще больше помрачнело.
Мы направились к выходу. Розовый шар с лазурными переливами — тот, что стоял рядом с Йоларой, внезапно потемнел. Внутри у него что–то зазвенело словно где–то в отдалении проиграли мелодию маленькие колокольчика Женщина наклонилась и прижала к нему ухо. Шар завибрировал, и по его поверхности пробежала мелкая рябь тусклого цвета, изнутри послышался невнятный шепот, такой тихий, что я не мог различить слова, если то были слова.
Йолара повернулась к красному карлику.
— Они поймали троих, осмелившихся хулить Сияющего Бога, — сказала она тихо. — Мне пришло в голову показать этим чужестранцам правосудие Лоры. Что скажешь на это, Лугур?
Красный карлик согласно кивнул головой и с каким–то злорадным предвкушением сверкнул глазами.
Женщина опять наклонилась к шару.
— Введите их сюда.
По шару быстро пробежала разноцветная рябь, он потемнел и теперь уже светился только однотонным розовым светом. Снаружи послышалось шарканье множества ног по ковровому покрытию. Йолара нажала гибкой рукой где–то внизу на подставке стоящего подле нее шара. Внезапно повсюду погас свет, и в тот же миг исчезли темные непрозрачные стены, обнаружив за собой очаровательный сад с неведомыми мне растениями, огражденный со всех сторон рядами колонн. Пространство у нас за спиной затянулось мягкими складками занавеса, скрывшего все, что находилось в комнате, а перед нами возник коридор, стены которого образовывали цветастые ширмы. Мы пошли по проходу, битком набитому зелеными карликами, теми самыми, что я раньше видел в холле.
Карлики все прибывали. Я обратил внимание, что у всех них были такие же, как у Радора, черные густые волосы. Толпа расступилась и пропустила вперед три фигуры… Сначала вышел юноша, не более чем двадцати лет от роду, маленького роста, но с такими же широкими плечами, как у всех виденных нами мужских представителей этой расы, потом девушка лет семнадцати (так, во всяком случае, мне показалось) с белоснежным лицом, на голову выше, чем юноша, с длинными черными волосами, в беспорядке разметавшимися по плечам, и наконец, позади этих двоих показалась скрюченная и сгорбенная фигура старика. Голова, глубоко утонувшая меж огромных вздернутых плеч, и белая, до пояса, борода делали его похожим на какого–то сказочного дряхлого гнома. Глаза его яростно пылали ярким огнем. Девушка с рыданиями бросилась к ногам жрицы, юноша, вызывающе вскинув голову, смотрел на Йолару с усмешкой.
— Так ты и есть Зонгар с Нижних Вод? — беззаботно прощебетала Йолара. А это, выходит, твоя дочь и ее любовник?
Гном кивнул, и пламя в его глазах вспыхнуло еще ярче.
— До меня дошло, что вы трое посмели возводить хулу на Сияющего Бога, его жрицу и его Прорицателя, — мягко продолжала Йолара. — И еще мне стало известно, что вы обращались с призывом к Троице Молчащих Богов. Это правда?
— Твои шпионы… они все сказали, и разве ты уже не осудила нас? — с горечью проговорил старый карлик.
В глазах Йолары, которые снова приобрели холодный серый цвет, вспыхнула искра. Девушка протянула дрожащую руку к вышитому краю покрывала жрицы.
— Расскажи–ка нам, почему ты все это делал, Зонгар, — сказала жрица. Почему ты делал это, — угрожающе повторила она, — отлично зная, какая награда ожидает тебя.
Но карлик не испугался, он поднял свои высохшие руки, и глаза его гневно заблистали.
— Потому что злы ваши мысли и злы ваши дела, — крикнул он. — Твои и твоего любовника, вот, — он наставил палец на Лугура. — Потому что из Сияющего Бога вы тоже сделали зло, и все более гнусные выходки придумываете вы: ты и он, вместе с Сияющим Богом. Но я скажу тебе, что вы переоценили свои возможности: история вашего греха подходит к концу. Да… Молчащие Боги долго терпели, но они скоро заговорят. Вот они, — карлик указал на нас, — их появление — это предупреждение тебе… шлюха! — выплюнул он последнее слово.
В глазах Йолары, потемневших до черноты, заплясали злобные пурпурные огоньки.
— Даже так, Зонгар? — ласково промурлыкала она. — Ну что ж, тогда проси Молчащих Богов помочь тебе! Хоть они и далеко, но, конечно, слышат тебя Мелодичный голос ласкал и дразнил.
— Что касается этих двоих — они будут молить Сияющего Бога о прощении., и, разумеется, он простит их и заберет в свое лоно. Ну, а ты… ты жил слишком долго, Зонгар. Молись Молчащим Богам, Зонгар, и отправляйся в ничто!
Она скользнула рукой за пазуху и выхватила оттуда какой–то отливающий тусклым серебром предмет, по внешнему виду напоминающий маленький конус. Жрица навела его на гнома, и тут же из конуса с резким щелчком выстрелил узкий пучок яркого зеленого света.
Он поразил старого карлика прямо в сердце. Свет охватил со всех сторон тело старика, покрывая его светящейся бледной пленкой. Жрица сжала в ладони конус, и свет исчез. Сунув за пазуху этот странный предмет, она наклонилась вперед, жадно впившись в старика глазами, так же поступили Лугур и остальные карлики. Девушка горько, с надрывом, запричитала; юноша упал на колени, закрыв лицо руками.
На какое–то мгновение белобородый гном застыл недвижимый, затем одеяние, покрывавшее его тело, казалось, стало постепенно расплавляться, обнажая корявое безобразное туловище. И вдруг тело гнома мелко завибрировало; частота колебаний нарастала с невероятной скоростью. Карлик дрожал и расплывался, как дрожит и расплывается отражение на водной глади, покрываясь мелкой рябью от сильного порыва ветра. Все сильнее и сильнее нарастала вибрация, пока не достигла такого сумасшедшего ритма, что глазам стало невыносимо больно следить за происходящим, и в то же время я не мог отвести их в сторону.
Фигура старика таяла, расплывалась туманной дымкой. Бесчисленное множество крошечных искорок плясало внутри нее. Вся эта картина чем–то напоминала мне эмиссию радия — если наблюдать ее под микроскопом, то хорошо видно, как хаотично двигаются частицы в светящемся потоке. Все быстрей происходило превращение человеческого тела в призрачный туман., вот еще немного постояла перед нами трепещущая, слабо светящаяся тень, сквозь которую там и сям вспыхивали крохотные искрящиеся атомы, похожие на те, что плясали вокруг нас в воздухе., и исчезла. Сверкающие атомы еще какое–то мгновение сохраняли контуры тела, а потом, брызнув во все стороны, присоединились к остальным частицам, танцующим в розовом свете.
Там, где еще несколько секунд назад стояла фигура старика, похожего на гнома, — там больше ничего не было!
О'Киф глубоко вздохнул, а у меня, признаюсь вам честно, зашевелились волосы на голове.
Йолара наклонилась к нам.
— Вы все видели, — сказала она, впившись немигающими, как у рыси, глазами в бледное лицо Олафа. — Так запомните это! — прошептала она и повернулась к человеку в зеленом, который уже
