Бродяги лежали по краям поля, лежали уже давно, подползали все новые, и, когда они поднялись и побежали, казалось, что из желтой стены пыли поднимаются сонмы оборванных, грязных, дико ревущих фигур.
В этой толпе большинство было и в самом деле бродягами, могильщиками, ворами, нищими, которых купили даровой выпивкой, несколькими монетами. Но организовали толпу, вели ее и несли взрывчатку агенты охраны. Но одеты все были по–настоящему — в рубища, обшитые ракушками у бродяг, косточками у помойщиков, камешками у могильщиков, осколками стекол у воров и обломками лезвий кинжалов у грабителей. Поэтому колышущаяся толпа дробно поблескивала в закатном солнце.
Солдаты, утомленные бесконечным стоянием на солнце, обалдевшие от зноя, растерялись и опоздали открыть огонь. Один из них упал, застреленный из толпы, остальные побежали к зданию диспетчерской.
С холма ВараЮ было плохо видно, что происходит. Дул ветер, поднятая ветром и сотнями босых ног пыль кружилась над полем.
Ольсену все было видно куда лучше. Он после ночного пожара был почти убежден, что кто–то постарается обязательно уничтожить и эту станцию. Более того, он был уверен, что этот человек — один из тех, кто звонил и сочувственно интересовался, как идет ремонт связи.
Ветер оторвал пластиковый занавес, и сверху были видны быстро приближающиеся фигурки. Солдаты, отстреливаясь, уже подбегали к диспетчерской.
— Врубай аппаратуру! — крикнул Салиандри связисту, который еще что–то подпаивал в системе.
— Две минуты! — крикнул тот. — Жан, помоги.
Штурман бросился к нему.
Выглянув, Ольсен увидел, как двое из солдат встали на колени перед входом в диспетчерскую и прицелились в толпу. Может, кто–то и упал от их выстрелов, глухо прозвучавших над полем и утонувших в воплях бродяг, но это не замедлило общего бега толпы.
Один из пилотов приоткрыл пластик с другой стороны.
— Они уже близко! — крикнул он.
— Наверх! — закричал сверху Ольсен солдатам. — Идите сюда!
Солдаты услышали. Они поняли, что Ольсен прав. Они поднялись и побежали к лестнице. Один из них упал. Потом он приподнялся и пополз к входу. Ольсен метнулся было вниз, чтобы помочь ему, но его удержал Салиандри:
— Не успеете.
Салиандри был прав: толпа уже настигла и поглотила солдата. Остальные солдаты бежали вверх по лестнице.
Салиандри крикнул Жану, который все еще не включил рацию:
— Передашь связь консулу. Я буду на лестнице.
За Салиандри побежали еще трое пилотов. Четвертый остался с Жаном, помогая начать связь.
Рев толпы приблизился и стал так громок, что трудно было говорить.
Ольсен еще раз выглянул в окно и не успел увернуться: у самого уха просвистела пуля. Стрелял кто– то из задних рядов. Камень, брошенный ражим вором в серой рубахе, увешанной остриями кинжалов, попал Ольсену в висок, и тот, от боли схватившись руками за голову, начал оседать на пол. Но никто не заметил этого.
В общем грохоте и суматохе каждый старался заниматься своим делом, если можно было считать делом то, что Салиандри подхватил ружье у упавшего на лестнице солдата и стрелял вместе с оставшимися в живых солдатами, целясь по ногам. Солдаты не раздумывали, куда целиться, — они были напуганы, но понимали, что, если они сдадутся, их тут же растерзают.
Гул возрастал. Нападающие поддерживали пыл, распаляя себя проклятиями в адрес трусливых крыс, но движение застопорилось, тем более что солдаты пришли в себя и их выстрелы стали куда точнее. Да и на узкой лестнице превосходство в числе пропало.
С холма ВараЮ видел, как кольцо людей стягивалось к диспетчерской. Вот оно слилось с башней и начало втягиваться внутрь. Он успокоился. Все шло по плану. Главное, не только разрушить связь, но и убедить всех, что нападение дело городских преступных кланов. Пускай подозревают, что именно он стоял за этим нападением, но государство достаточно сложная и противоречивая машина, и, чтобы раскрутить ее, нужны более веские обвинения, чем подозрения в связях с преступниками.
ВараЮ ждал взрыва. Он не спешил. Если не удастся со взрывом, бродяги должны разнести в щепки аппаратуру. Земных пилотов он не приказывал убивать. Но и не приказывал щадить их. Ему было все равно.
— Есть связь! — закричал Жан, отрываясь от передатчика. Ему хотелось, чтобы Ольсен скорее связался с «Вациусом», потому что он опоздал к первому бою и боялся пропустить второй.
И тут Жан увидел, что толстенький пожилой консул, у которого ночью сгорел дом, лежит на полу скорчившись, прижав к голове руки, а сквозь пальцы льется кровь.
— Держи связь! — крикнул Жан своему помощнику и бросился к консулу.
Он постарался оторвать его пальцы от головы, но тот сопротивлялся.
— Вы живы? Да отвечайте же, вы живы?
— Скажи ему… — Ольсену казалось, что он кричит, а он говорил чуть слышно. — Скажи ему: планета Ар–А. «Шквал» на Ар–А. Он поймет…
Жан понял, чего хочет консул. Он метнулся обратно к рации.
— Работает! — крикнул ему напарник.
Жан схватил микрофон.
— «Вациус», вы меня слышите? Дайте подтверждение связи!
Он услышал шум схватки у самой двери, головы отступавших пилотов показались на лестнице. Ему некогда было ждать подтверждения связи. Он закричал в микрофон, как будто от силы голоса зависело, поймут ли его:
— «Шквал» на планете Ар–А. «Шквал» на планете Ар–А!
И он повторял эту фразу до тех пор, пока его не сразил выстрел из духовой трубки.
***
Капитан «Вациуса» получил от радиста короткую радиограмму, пришедшую с Пэ–У. Он прочел ее и спросил:
— Связь оборвалась на этой фразе?
— Больше они ничего не передали.
— Спасибо. Мы идем правильно. Вызовите ко мне инженеров, я хочу увеличить скорость.
Скорость нельзя было увеличить, корабль шел на пределе. Дальнейший разгон не предусматривался строгими инструкциями Космофлота.
Через час скорость была увеличена еще на тысячу километров в секунду.
***
— У меня мало времени, — сказал ДрокУ. — Вернулся вездеход с оружием. Но я могу помочь в одном, хоть это может стоить мне головы, — я могу помочь всем вам бежать с корабля.
— Зачем? — спросил Андрей, улыбаясь не менее дружелюбно, чем ДрокУ, к великому возмущению доктора, который, чтобы не выдать себя, ушел во внутренний отсек проверить приборы анабиотической ванны, в которой лежал Витас Якубаускас.
— По очень простой причине. Я убежден, что Пруг вас всех убьет. До того как корабль поднимется
