— Он мне показался вполне интеллигентным.
— Но чересчур серьезным. А это всегда скучно.
— Интересный взгляд на жизнь! — иронически заметил инспектор. — У меня к вам еще один, последний вопрос. Почему вы встречались на улице Ясен? Почему именно там, а не на какой–нибудь другой улице, поближе к вам?
— Ананий очень щепетилен, — сказала с досадой девушка. — Он боялся моего отца.
— А вы?
— Все побаиваются отцов.
— Вы предложили эту улицу для свиданий или он?
Девушка подозрительно взглянула на него. «Наверняка готовится солгать!» — подумал инспектор.
— Прошу дать совсем точный ответ, — сказал он, серьезно посмотрев на нее. — Даю вам честное слово, ваш ответ, каков бы он ни был, не будет представлять для вас никакой опасности.
— Я выбрала эту улицу! — недовольно ответила девушка. — Там очень удобно…
— Однако вы знаток по части удобств!
— Прошу без иронии, — сердито проговорила девушка.
— Извиняюсь! — засмеялся инспектор. — Ну, вот и все.
Он возвратился к инженеру, чтобы отпустить сотрудника, которого, уходя, приставил к нему. Увидев Табакова, молодой человек облегченно вздохнул.
— Я очень рад, что вы невиновны! — сказал инспектор. — Вы мне были с самого начала симпатичны.
— Не скажете ли, о каком преступлении идет речь? — спросил с любопытством молодой человек. — Какая–нибудь кража?
— Похитили ребенка.
— Похитили ребенка? — изумился инженер. — Зачем?
— Я уже тысячу раз задавал себе этот вопрос!
— Могу ли я узнать какие–нибудь подробности?
Инспектор покачал головой.
— Только когда все кончится. Сейчас я не имею права рассказывать об этом.
Он пересек комнату и машинально взял какую–то книгу со стола инженера.
— У вас хорошая память? — спросил он его тихо.
— Даже отличная, — ответил молодой человек. — Среди моих однокурсников были студенты куда способнее меня, но материал никто не знал так, как я… Этим я обязан исключительно своей памяти.
Инспектор взглянул на него с какой–то смутной надеждой.
— Вспомните–ка хорошенько вашу предпоследнюю встречу. Сколько примерно времени вы пробыли на улице в то утро?
— Минут двадцать…
— Не мало… И за это время не произошло ничего такого, что бы привлекло ваше внимание? Ничего особенного вы не заметили?
— Нет! — ответил инженер после небольшой паузы.
Инспектор вздохнул.
— Не видели ли вы мальчика лет пяти–шести с белой фарфоровой миской в руках?
— Да, очень хорошо помню это, — кивнул инженер.
— Значит, вы его видели? — встрепенулся инспектор.
— Мальчик в коротких штанишках… Да, да. Помню, он поставил на тротуар миску, положил в нее что–то, наверное деньги, и запрыгал на одной ноге…
— Что же, он один играл?
— Нет, просто у него отстегнулся ремешок сандалии…
— Ах, вот что… Ну а потом?
Инженер глубоко задумался.
— Право, не помню… Я перестал на него смотреть…
— Улица–то, как вы знаете, товарищ Христов, очень тихая… Если бы по ней, скажем, проехала машина, вы бы ее обязательно заметили…
— По ней действительно проехала машина! — поспешно отозвался молодой человек. — Я уже уходил, когда она показалась. Навстречу мне шла.
Инспектор в волнении приблизился к нему.
— Не помните, что это была за машина? Какой марки?
От напряжения на лбу у инженера обозначились морщины.
— Это был «Москвич» — очень хорошо помню. Голубовато–синего цвета.
— Вы уверены?
— Я химик. Цвет был на редкость красив и привлек мое внимание… Поэтому я и запомнил машину.
— А не вспомните, висела ли за передним стеклом какая–нибудь игрушка?
— Что–то не припомню, — произнес в раздумье инженер.
— А водителя вы не разглядели?
— Так, смутно его помню… Во всяком случае, он не был похож на водителя–профессионала…
— Молодой, старый?
— Пожилой человек… Худощавый, кажется, в пиджаке кирпичного цвета… — Инженер усиленно рылся в памяти. — Как будто бы с проседью, но я не уверен… А пиджак кирпичного цвета — это, кажется, точно… — продолжал он. — Вообще человек очень приличного вида.
— В какую сторону шла машина? В ту же, что и мальчик, или навстречу ему?
— За ним. Но водитель смотрел не вперед, а в сторону, направо, как будто высматривал кого–то или что–то…
— Быстро она шла или медленно?
— Скорее медленно…
— Медленно?
— Кто едет быстро, тот не смотрит по сторонам.
— Потом вы что–нибудь видели?
— Нет, я ушел…
— А могли бы вы узнать этого человека?
— Может быть… Но не уверен…
— Это все, что вы можете мне сказать? Молодой человек задумался.
— Если я еще что–нибудь вспомню, то сейчас же вам сообщу. Но это, кажется, все… Улица была совсем безлюдна. Она всегда безлюдна…
Инспектор пробыл у инженера еще минут десять, но ничего другого не узнал. Он оставил ему номер своего телефона, извинился за беспокойство и сердечно попрощался. В коридоре, однако, Табаков внезапно остановился и, немного помявшись, сказал:
— Вы уж меня простите, но и я бы хотел быть вам чем–нибудь полезен… По–моему, эта девушка не подходит вам…
— Знаю… — тихо сказал инженер и покраснел.
Заметив грусть в его глазах, инспектор тотчас же искренне пожалел о своих словах. Хороша благодарность — так опечалить человека! Но может быть, мука, что гложет сейчас молодого человека, ничто в сравнении с тем, что его ожидало бы впереди? Всегда лучше знать правду, даже если ты не в силах расстаться с ложью…
С такими мыслями в голове подходил Табаков к районному отделению милиции, где у него была встреча с участковым уполномоченным. Вид у лейтенанта, как и во все эти дни, был удрученный и даже какой–то виноватый. Инспектор видел, что его помощник доведен до отчаяния бесплодными поисками и просто мечтает о той минуте, когда, наконец, сможет доложить ему о чем–нибудь более или менее приятном.
