«Плыву?» — изумился Васька и от этого неожиданного своего изумления перестал двигать руками и тотчас почувствовал, что с головой уходит вниз под воду.
— Ой! Ой! — взвизгнули с берега голоса девочек. — Ой, тонет! Ой!
Васька от страха забился всем телом, но тут же почувствовал крепкую руку, которая подхватила его, вытащила из воды и поставила на ноги почти у самого берега. Рядом он увидел Танино лицо.
— Испугался? — услышал он её голос.
Дрожащим голосом, еле переводя дух, Вася ответил:
— Не-ет… Я не испугался… Я удивился…
— Другой раз не удивляйся, — улыбнулась Таня.
Потом Васька сидел на берегу, страдая оттого, что так постыдно оскандалился. Девочки, хихикая, о чём-то шептались и всё время поглядывали в его сторону. А толстая Люся, гордая своим умением, басом ему сказала:
— А мы про тебя стишок придумали… Клавка, говори наш стишок!
Клава, остроносенькая, с двумя косичками, вроде мышиных хвостиков, хитреньким голоском начала:
Всем очень понравился стишок, и все начали смеяться. И девочки смеялись, и мальчики, и даже Гриша и тот смеялся над Васей, над своим лучшим товарищем.
Вася посмотрел на Таню: а она-то, наверно, больше всех над ним хохочет.
Нет, Таня не смеялась.
— Ничего не вижу хорошего в этом стишке, — пожала она плечами. — Вася молодец! Через несколько дней он будет отлично плавать, лучше вас всех. Потому что он смелый человек!
Да, так она и сказала: «смелый человек»!
Потом Таня всех по очереди учила плавать, а потом сама показывала, как нужно плавать по- настоящему — не по-собачьи и не по-лягушечьи, а разными стилями.
— Вот это кроль на спине, — говорила она и плыла на спине. — А это брасс, а это баттерфляй… — Руки у неё выплёскивались из воды, как две бабочки.
Вася изумлёнными глазами смотрел на Таню и точно видел её в первый раз. Вот какая у них вожатая! Нет, какая же она малявка? Ах, как плавает! И его, Васю, она похвалила. Сказала про него «молодец» и «смелый человек»!
Где Тортила?
А вечером пропала Тортила. Обнаружили её пропажу незадолго до ужина. И удивительнее всего — она каким-то образом сама вылезла из высокой корзинки и удрала.
Её сразу стали искать. Но ни в комнате, ни на террасе, ни под террасой, ни возле террасы — нигде её не было. В какую сторону она скрылась, невозможно было себе представить!
У Игорька текли слёзы не в три, а в десять ручьёв. Было похоже, что в скором времени у него вся майка отсыреет.
— Погоди плакать, — сказала Таня, усадив Игорька рядом с собой на террасную ступеньку. — Значит, утром ты её видел?
— Видел… — всхлипнул Игорёк.
— А после обеда?
— Видел… Я ей водички налил… — И он зарыдал ещё горше.
— Ну, а после чая?
Больше Игорёк не мог произнести ни слова. Он буквально захлебнулся слезами.
Помолчав, Таня в раздумье произнесла:
— Не пойму одного — как она ухитрилась из такой корзины вылезть!
Как будто невзначай, она покосилась на Васю, Вася покраснел: неужто она на него подумала? Но он- то тут совсем ни при чём. Он и близко не подходил к Тортилиной корзине. И, хотя Вася знал, что он действительно ни при чём, он всё же юркнул за Гришину спину. Сегодня ему вовсе не хотелось, чтобы Таня про него плохо подумала…
А Таня строгим голосом сказала:
— Хватит, Игорёк! Нечего реветь, слезами делу не поможешь. Сейчас всем отрядом мы поищем твою Тортилу. Где ей быть? Она тут недалеко…
Васю же она спросила:
— Ты, Вася, поможешь искать?
— Помогу, — ответил Вася и ещё больше покраснел.
Теперь он твёрдо знал, что Таня думает, будто он озорства ради выпустил из корзины черепаху, но не желает в этом сознаваться. И ему очень захотелось, чтобы он, а не кто-нибудь другой нашёл Тортилу и сказал бы Тане: «Вот черепаха! Ты думала на меня, а я тут нисколечко не виноват…»
Поиски
— А давай вместе искать, — предложил Гриша, подходя к Васе.
Вася мигом согласился:
— Давай!
Помолчав немного, прибавил:
— Вот тут, на полянке, будем искать, ладно?
Гриша, который больше всех мест в лагере любил речку, вдруг придумал:
— А может, она туда убежала? — и показал рукой в сторону реки.
И на этот раз Вася согласился с Гришей.
— Правильно! — воскликнул он. — Черепахи больше всего любят реки.
— А ты откуда знаешь?
— Знаю, если говорю.
— Тогда побежали…
И мальчики, довольные своей выдумкой, побежали через луг, по той же тропочке, по которой обычно ходили купаться. Всё вниз, вниз под горку, мимо густого зелёного ольховника…
Утром, при солнце, этот луг был пёстрым от цветов. Сколько их тут росло, весёлых и ярких полевых цветов! И белых ромашек с золотыми серёдками. И лиловых колокольчиков, которые всё время чуть-чуть качались, будто и вправду тихонько позванивали. И медовая розовая кашка росла тут. И жёлтые звёздочки лютиков. По утрам здесь было много пчёл. Они перелетали с цветка на цветок, озабоченные и трудолюбивые. А стрекозы, те просто так, ради собственного удовольствия, кружились, сверкая
