Полное собрание сочинений в трех томах. Том 1

Другой бы со стыда сгорел от реплик зала,
А он сидит упрям и не смущен нимало.
Он так бы и сидел, надменный вид храня,
Когда б, к несчастью, вдруг не увидал меня.
«Маркиз! — воскликнул он и, кресло подвигая,
Добавил: — Как живешь? Дай обниму тебя я».
Пришлось мне покраснеть, почувствовав испуг:
Вдруг все подумают, что он мне близкий друг!
Ведь он из тех людей, что всюду точно дома,
Из тех, кто кажет вид, что вы давно знакомы,
Кто обнимает вас средь светской суеты,
Как будто вы давно с ним перешли на «ты».
Старался он занять мой слух каким-то вздором
И громко так шептал, что стал мешать актерам.
Соседи шикали, а я, чтоб он отстал,
«Позвольте слушать мне!» — с мольбою прошептал.
«Ты пьесу не видал? Клянусь пред целым светом,
Вещица славная, хотя и без сюжета.
В законах сцены я умею видеть цель:
Творенья все свои читает мне Корнель».
Тут стал он говорить про сущность представленья,
Рисуя наперед и сцены и явленья,
И каждый новый стих, почувствовав задор,
Читал мне на ухо чуть раньше, чем актер.
Болтал он, а меня досада разбирала.
Но вот он поднялся задолго до финала,
Затем что при дворе средь выспренних сердец
Считается смешным выслушивать конец.
Вздохнув от всей души, расстался я с повесой:
Кончаются мои мученья вместе с пьесой.
Но не предвидел я своих грядущих бед:
Беседой мне опять стал докучать сосед
О подвигах своих и о своих успехах,
О добродетелях, конюшнях, об утехах,
О том, как милостив к нему и ласков двор,
О том, что мне служить готов он с давних пор.
Я вежливо его благодарил, лелея
Одну лишь мысль в душе: расстаться с ним скорее.
Но он, предугадав мой умысел простой,
«Пойдем и мы, — сказал, — театр почти пустой».
И тотчас, зля меня, добавил глупость эту:
«Хочу я показать тебе свою карету;
Она так хороша, что каждый пэр и граф
Готов мне подражать, такую ж заказав».
Почувствовав, что здесь отпор особый нужен,
Я отвечал ему, что жду друзей на ужин.
«Ах, черт возьми! И я с тобой поеду, друг.
Пусть маршал подождет, теперь мне недосуг».
«Но, — возражаю я, в душе кипя от злости, —
Мой ужин слишком прост. Довольны ль будут гости?»
«Пустое! — он в ответ. — За трапезой простой
Приятно будет сесть мне рядышком с тобой.
Устал я от пиров. Они мне уж не диво».
А я ему опять: «Вас ждут, и неучтиво…» —
«Ты шутишь, милый друг. Ведь рядом за столом
Милей, чем где-либо, мы вечер проведем!»
Пришлось ругать себя в досаде и смущенье
За горестный успех столь тонких возражений
И голову ломать, как от беды уйти,
Что горше смерти мне предстала на пути.
Вдруг вижу: пышная карета по аллее —
И сзади у нее и спереди лакеи —
С великим грохотом стремится к воротам.
Какой-то юноша выскакивает к нам,
А собеседник мой летит к нему навстречу,
Прохожих удивив порывистою речью.
Как только эти два приятеля сошлись
И изъявления восторга начались,
Я поспешил уйти, не говоря ни слова.
Избави бог меня от зрелища такого!
Докучного готов бранить я и сейчас:
Он отнял у меня свиданья нежный час.

Ла Монтань.

Блаженство то и знай сменяется терзаньем;
Жизнь, сударь, не всегда ответствует желаньям.
У каждого из нас немало приставал,
Иначе б этот мир был выше всех похвал.

Эраст.

Докучней всех Дамис; он опекун пристрастный
Красавицы моей, любимой мною страстно;
Он, зная, что я мил прелестнице такой,
Строжайше запретил ей видеться со мной.
Боюсь, я пропустил условный час свиданья,
Когда Орфиза в сад выходит для гулянья.

Ла Монтань.

Условный час всегда достаточно велик,
И уместиться он не может в краткий миг.