Полное собрание сочинений в трех томах. Том 1

Я обошел его своим притворным рвеньем,
Я говорил ему с услужливым волненьем,
Чтоб он был начеку, что-де против него
Готовится поход, что Селию его
Похитить вздумали и что в письме подложном
Его морочили ее рожденьем ложным,
Что в дело это я едва-едва не влез,
Что отказался я, размыслив, наотрез
И, будучи к нему безмерно расположен,
Решил предупредить, чтоб он был осторожен.
О добродетели затем повел я речь,
Что трудно от плутов себя нам уберечь,
Что подлостью людской и светом я наскучил,
Что мыслью о грехах давно себя измучил
И так хочу в труде дожить свой бренный век,
Чтоб мной руководил достойный человек;
Что у меня теперь желанья нет иного,
Чем каждому его внимать с восторгом слову;
Что я им восхищен — буквально до того,
Что даром я служить согласен у него
И что его рукам я вверю без заботы
Наследие отцов и плод моей работы;
А ежели господь вдруг отзовет меня,
В наследство все добро ему оставлю я.
Столь верным способом войдя в расположенье,
Я стал обдумывать интриги продолженье:
Надумал я тишком вас с Селией свести,
Чтоб к счастью вы нашли короткие пути.
Случайно услыхав тогда от Труфальдина
О том, что потерял он маленького сына,
Я понял, что теперь сумею вам помочь.
Он мальчика во сне увидел в эту ночь
Вернувшимся домой. Мое хитросплетенье —
Его истории простое изложенье.

Лелий.

Довольно! Дважды я послушал твой рассказ.

Маскариль.

А хоть бы трижды я заставил слушать вас!
Ведь, несмотря на то, что вы собой довольны,
В ошибку впасть всегда вы можете невольно.

Лелий.

Уже терпенья нет, а мы все ждем да ждем!

Маскариль.

Чтоб не споткнуться нам, мы двинемся шажком.
Спешить нам некуда, нам времени не жалко,
А ваша медленно работает смекалка.
Так вот: наш Труфальдин в Неаполе рожден,
Тогда Зенобио Руберти звался он.
Во время одного народного смятенья
Он полицейскими был взят под подозренье,
И хоть правительству опасен не был он,
Но бросить кров родной был все же принужден.
А маленькая дочь с женой его остались
Одни в Неаполе и вскоре там скончались.
Весть эту получив, тоскуя глубоко,
Решенье принял он уехать далеко
И увезти с собой преклонных лет опору
Сынишку-первенца, Горация, который
В ученье с детских лет в Болонью послан был
И где учитель им Альберт руководил.
В Болонью он писал, назначил им свиданье —
Два года протекли в бесплодном ожиданье!
И под конец, решив, что смерть настигла их,
Он поселился здесь, среди людей чужих,
Под именем чужим живет на этом месте,
От сына много лет не получая вести.
Вот вкратце весь рассказ, я повторил его
Затем, что исходить мы будем из него.
Итак, вы — армянин и человек торговый,
Вы с ними встретились, они вполне здоровы.
То было в Турции — турецкая страна
Для воскрешения как будто создана:
Мы слышали не раз, — конечно, уж недаром, —
Что некий человек, похищенный корсаром,
Был продан в Турцию, его исчез и след,
А он нашелся там через пятнадцать лет.
Нас потчевали всех рассказами такими,
К чему же мудрствовать? Воспользуемся ими.
Ну, вы их встретили, в неволе их нашли
И выкупиться им из плена помогли,
Но, не дождавшись их, чтобы уехать вместе,