Отнюдь.Но я ему сказал: пусть нудный вздор оставит,Иль всем он надоест, себя же обесславит!Пусть полон разными достоинствами он,Но люди судят ведь сперва с дурных сторон.
Оронт.
Что ставите в вину вы моему сонету?
Альцест.
Нет, я ему сказал, чтоб страсть он бросил эту,Что в наши дни она немало, ей-же-ей,Вконец испортила порядочных людей.
Оронт.
Так плохо я пишу? И это ваше мненье?
Альцест.
Нисколько! Но ему сказал я без стесненья:«Какая же нужда вам рифмы расточать?Какого дьявола стремитесь вы в печать?Подчас бездарное прощаем мы маранье,Но тем лишь, для кого стишонки — пропитанье.Нет, право, победить старайтесь этот зуд,Не пробуйте идти к читателю на суд.Издатель ведь торгаш, доставит вам с охотойОн славу жалкого, смешного стихоплета.Останьтесь лучше тем, чем были до сих пор,Чье имя честное так уважает двор!»Но, кажется, я с ним пускался тщетно в пренья.
Оронт.
Отлично понял я такую точку зренья.Но относительно сонета самого…
Альцест.
Он годен лишь на то, чтоб выбросить его!Плохие образцы вам подали идею.В нем нету простоты, я указать вам смею.Что это, а? «На миг дарит нам счастья свет…».Иль это: «Ничего за нею больше нет».А это: «Тратить подаянье,Чтобы надежду дать одну…»?Или: «Филида! БезнадежноОдной надеждой только жить!..»И стиль напыщенный изящных ваших строкНевыразителен, от правды он далек,Игра пустая слов, рисовка или мода.Да разве, боже мой, так говорит природа?Мне страшен вкус плохой, манерность наших дней;У дедов много он был лучше, хоть грубей,И, право, ничего не знаю я прелестнейХотя бы этой вот старинной милой песни:Когда б король мне подарил[52]Париж, свою столицу,Чтоб я покинуть должен былКрасавицу девицу,Тогда б сказал я королю:«Возьмите свой Париж обратно,Мою красотку я люблю,Лишь с нею мне приятно».[53]Пусть слог здесь устарел, пусть рифма здесь бедна,Вы не находите — стократ милей она,Чем то кривляние, что разуму противно?Сама живая страсть в ней говорит наивно.Когда б король мне подарилПариж, свою столицу,Чтоб я покинуть должен былКрасавицу девицу,
