Полное собрание сочинений в трех томах. Том 2

Селимена.

Напыщенный гордец! Другой не знает страсти.
Он себялюбием, как круглый шар, надут;
Считает, что его не оценили тут;
Он на весь мир сердит, всегда двором обижен:
Кто б ни был награжден, уж значит — он унижен.

Клитандр.

А молодой Клеон? В его открытый дом
Стремятся нынче все. Что скажете о нем?

Селимена.

Он повару своим обязан возвышеньем,
И все к его столу стремятся с увлеченьем.

Элианта.

Он блюда подает, как истый гастроном.

Селимена.

Да, если б он себя не подавал притом:
Он с глупостью своей — не лакомое блюдо,
И за его столом мне от него же худо!

Филинт.

Но дядюшка его, Дамис, весьма ценим.
Как вы находите его?

Селимена.

Мы дружны с ним.

Филинт.

Вот честный человек, и умница к тому же.

Селимена.

Нет, любит умничать, а что быть может хуже?
Всегда натянут он, и видно по всему,
Что занят лишь одним: как бы сострить ему!
О, угодить ему стараться — труд напрасный!
С тех пор как ум в себе открыл он первоклассный,
Он критикует все, что пишут, свысока.
Решил он, что хвалить — не дело знатока,
Что свойство тонких душ — судить как можно строже,
А приходить в восторг — да сохрани вас боже!
«Глупцы лишь создают кому-нибудь успех».
А он осудит всех — и станет выше всех!
В гостиных разговор и тот он судит, право,
И, руки на груди скрестивши величаво,
С презреньем слушает с далекой высоты,
Чем это жалкие людишки заняты…

Акаст.

О, черт меня возьми, портрет похож на диво!

Клитандр.

У вас особый дар описывать так живо!

Альцест.

О милые друзья! Вперед, смелей вперед!
Пощады никому, свой каждому черед!
Вы строго судите, но между тем замечу:
Вы с радостью им всем бросаетесь навстречу,
Их рады лобызать, им нежно руки жать
И ревностно свои услуги предлагать.