Те же и Селимена.
Селимена.
Вы здесь еще? Клитандр.
Любовь — тюремщик наш. Селимена.
Я слышала, внизу подъехал экипаж. Вы не видали — кто? Клитандр и Акаст.
Нет-нет! Те же и Баск.
Баск.
К вам Арсиноя. Селимена.
Как! Эта женщина?.. Вот, право, нет покоя! Баск.
С ней барышня внизу. Прикажете принять? Селимена.
Что только нужно ей? Я не могу понять. Баск уходит.
Клитандр, Акаст, Селимена.
Акаст.
Надеется она иметь на вас влиянье Своею скромностью… Селимена.
Чистейшее кривлянье! В душе таит она желание одно — Кого-нибудь поймать. Да это мудрено! Чужих поклонников считать ей нестерпимо; Как ни старается, а все проходят мимо. Вот почему она, в стараньях не успев, На «наш порочный век» свой изливает гнев И добродетели стремится скрыть покровом, Как в одиночестве ей тяжело суровом, И, жалких прелестей своих спасая честь, В чем ей отказано — грехом стремится счесть. Однако был бы ей поклонник очень к месту, Ведь слабость, бедная, давно таит к Альцесту! Не может мне она простить любви его, Приписывает мне хищенье, воровство. В ней на меня кипят и ревность и досада, Едва скрывает их, им дать бы волю рада. Нет ничего глупей! Я искренне скажу, Что просто не терплю я дерзкую ханжу И…
