Они надеются, что будет им уютней: Средь общей черноты не разглядеть их плутней, А если не толкать молву на ложный след, Придется за грешки самим держать ответ. Г-жа Пернель.
Не к месту, милая, разводишь ты рацеи. Нет женщин на земле почтенней и святее Оранты, а меж тем я слышала не раз — Она решительно не одобряет вас. Дорина.
Высоконравственна и впрямь сия персона. Но какова была она во время оно? Ей старость помогла соблазны побороть. Да, крепнет нравственность, когда дряхлеет плоть. Встарь, избалована вниманьем и успехом, Привержена была она к мирским утехам. Однако время шло. Угаснул блеск очей, Ушли поклонники, и свет забыл о ней. Тут, видя, что, увы, красы ее увяли, Оранта сделалась поборницей морали. У нас таких особ немалое число: Терять поклонников кокеткам тяжело, И, чтобы вновь привлечь внимание, с годами Они становятся завзятыми ханжами. Их страсть — судить людей. И как суров их суд! Нет, милосердия они не признают. На совести чужой выискивают пятна, Но не из добрых чувств — из зависти, понятно. Злит этих праведниц: зачем доступны нам Те радости, что им уже не по зубам? Г-жа Пернель (Эльмире).
Так-так. Сударыня! К моим речам вы глухи, Предпочитаете вы басни в этом духе, Зато ей, пустельге, тут слава и почет. Но выскажу кой-что и я вам. Мой черед. Мой сын был мудр, когда, по наущенью свыше, Благочестивцу дал приют под этой крышей. Вам послан праведник, дабы извлечь из тьмы И к истине вернуть заблудшие умы. Спасительны его святые поученья, А то, что он клеймит, достойно осужденья. Приемы да балы, и песенки, и смех, И шутки вольные, и танцы — это грех, Служенье сатане. Хм… «Дружеские встречи»! Там произносятся кощунственные речи, Достойнейших особ там судят вкривь и вкось, Такую говорят бессмыслицу — хоть брось! Глупцы блаженствуют, но у людей разумных Мутится в голове от этих сборищ шумных: Крик, споры, суета — все из-за пустяков. Там, как сказал один ученый богослов, Стол-по-вторение: такие ж были крики, Когда язычники, смешав свои языки, Решили сообща разрушить Вавилон. Клеант смеется.
Вам, сударь, кажется, что мой рассказ смешон? Досель меня никто не причислял к шутихам. (Эльмире.)
Ну что ж, невестушка, не поминайте лихом. Теперь я знаю вас и вдоль и поперек, Не скоро я опять ступлю на ваш порог. (Дает оплеуху Флипоте.)
Тебя считать ворон я нанимала, что ли? Скажи пожалуйста, какой набрались воли! Я покажу тебе! Ступай за мною, дрянь! Г-жа Пернель, Флипота, Эльмира, Мариана и Дамис уходят.
