никому ни слова, тайно покинул обитель и направился в переяславскую волость Кинелу. Придя в Махрищский монастырь, он попросил у игумена Стефана монаха–проводника, с которым, обойдя «многия места», нашли «место красно зело» на берегу реки Киржач. Здесь Сергий основал монастырь во имя Благовещения Пресвятой Богородицы. Митрополит дал свое благословение, а князи и бояре — «сребро доволно на строение монастыря».
Хотя Киржачский монастырь стоял на территории Великого княжения Владимирского, не видно, чтобы Сергий обращался к великому князю Дмитрию, ни к кому?нибудь из частных лиц. Но известно, что преподобный послал двух своих учеников к митрополиту Алексею, прося благословения. У митрополичьей же кафедры, действительно, владения на Киржаче были (например, «Романовская митрополичья волость на речке на Кержачи» и другие)[216]. Поэтому вполне возможно, что обитель на Киржаче возникла благодаря не только духовной, но и материальной поддержке митрополита Алексея. Ее возникновение следует относить по всем признакам к начальной фазе монастырской реформы, т. е. ко времени около 1365 г.
Между тем монастырь на Маковце, лишившись игумена, стал загустевать, часть братии ушла на Киржач к Сергию. Оставшиеся обратились к митрополиту Алексею с мольбой вернуть Сергия обратно в обитель. Митрополит посылает к Сергию двух архимандритов, Герасима и Павла[217], просит его вернуться в Троицкий монастырь: «д иже досаду тебе творящих — изведу вон из монастыра, яко да не будет ту никого же пакость творящаго ти». Сергий возвращается на Маковец, а в Благовещенский монастырь назначает строителем своего ученика Романа.
После 1365 г. реформа стала распространяться активнее. При этом ставка была сделана не на старые монастыри, с трудом поддававшиеся перестройке, а на вновь создаваемые, следуя евангельскому изречению: «яко вино ново в новы мехы влияти, и обое сблюдет- ся; аще ли вино ново в мехи ветхи, и меси просядутся, и вино прольется, и обое погибнеть» (Мф. 9, 17)[218]. И здесь следует подчеркнуть особенную роль Сергия Радонежского. Сам Сергий основал несколько монастырей, его ученики и «собеседники», ученики учеников создали или восстановили, по подсчетам митрополита Макария (Булгакова), около половины всех появившихся в XTV?XV вв. монастырей[219]. На Севере образовалась целая монашеская область, которую А. Н. Муравьев (в середине XIX в.) назвал «Русской Фиваидой» — по аналогии с Фиваидой Египетской, колыбелью раннехристианского монашества. «Преподобный Сергий стоит во главе всех, — писал А. Н. Муравьев, — на южном краю сей чудной области и посылает внутрь ее своих учеников и собеседников, а преподобный Кирилл, на другом ее краю, приемлет новых пришельцев и расселяет обители окрест себя, закидывая свои пустынные мрежи даже до Белого моря и на острова Соловецкие»[220].
Но это будет позже. А пока новые обители опоясывают столицу и укрепляют рубежи Московского княжества…
Митрополит Алексей задумывает основать обетный монастырь в честь Нерукотворного образа Спаса (в память о чудесном спасении от бури во время плаванья из Константинополя на Русь, которое случилось 16 августа). Святитель испрашивает у Сергия его любимого ученика Андроника, вместе с которым и основывает монастырь на берегу реки Яузы вблизи Москвы. Митрополит дал «потребная на устроение монастырю, съставишя же обще житие». Андроник был постриженником самого Сергия и прожил под началом преподобного 10 лет[221]. Следовательно, ранее 1365 г. монастырь не мог быть создан. Скончался же Андроник 13 июня 1373 г. [222] Таким образом, Спасо–Андроников монастырь возник между 1365 и 1373 гг., причем наиболее благоприятным годом в этом промежутке является 1366 г., поскольку именно в этом году храмовый праздник (16 августа) совпадал с воскресным днем.
В 1374 г. Сергий Радонежский, живущий теперь в «отчине князя Владимира Андреевича»[223], основывает в Серпухове по просьбе князя монастырь «близ града на Высоком» во имя Пресвятой Богородицы честного Ее Зачатья, «състави общее житие зело благоразумие» и благословляет на игуменство своего ученика Афанасия, «в добродете- лех съвершена зело, стройна и учителна и божественых писаниих разумна, еже ныне свидетельствують писания его»[224]. Об одном «писании» Афанасия (ГИМ. Син. № 193) мы уже упоминали, но возможны находки и других его автографов. В 1382 г. Афанасий оставил игуменство, ушел в Константинополь и купил себе келью в Студийском монастыре, где «пребываше яко един от убогих». «И поживе в молчании съ святыми старци», — но отнюдь не в бездействии: в 1392 г. по его благословению инок Сергий переписал сборник поучений и житий и послал братии в Высоцкий монастырь[225], в 1401 г. сам Афанасий в монастыре Богородицы Перивлепты переписал киприановскую версию Иерусалимского устава под названием «Око церковное» и отослал рукопись на Русь. Списки устава сразу же распространились в монастырях «братства святого Сергия»: Серпуховском Высоцком, Спасо–Анд- рониковском, Троице–Сергиевом, Савво–Сторожевском, Кирилло–Бе- лозерском, в Переяславле–Залесском.
Немного времени спустя из гнезда Сергиева вылетел еще один птенец — его родной племянник Федор. Умолял его Сергий: «Аз на- деахся, яко кости мои предаси гробу и по мне предстатель в месте сем будешь». Однако у племянника были другие виды, и при содействии великого князя Дмитрия, получив благословение от митрополита Алексея, основал монастырь Рождества Богородицы на берегу Москвы–реки на месте, «зовомом от древних Симоново». Произошло это между 1375 и 1377 гг.[226] «Съставишя же обще житие зело с крепостью, яко никому же отнюдь ничто же дръжати, ни же своим звати, но вся обща имети»[227]. Пришел преподобный Сергий «на съглядание места» и убедился, «яко добро и подобно монастырю бы- ти место то». Но не так думал неспокойный Федор и в 1379 г. перенес монастырь на более удобное место, заложил новую церковь — теперь уже Успения Богородицы[228]. Вторая Пахомиевская редакция Жития Сергия, очень внимательная к истории Симоновского монастыря, отмечает, что Федор добился от патриарха Нила для себя сана архимандрита, а для монастыря — ставропигии, т. е. непосредственного подчинения патриарху, «а митрополиту ничим никоторыми делы не повиноватися»[229]. Однако вскоре Федору пришлось покинуть свой монастырь: видя его «великое житие и зелное въздръжание», «велиции князи» и святитель «великым молением» умолили Федора занять стол ростовской архиепископии[230].
Стромынский монастырь на речке Дубенке основан Сергием по «слову» великого князя Дмитрия Ивановича на великокняжеской территории (волость Шерну князь Дмитрий завещает в 1389 г. своему сыну Петру). В Житии Сергия рассказывается об этом следующим образом. Узнав, что «Мамай въздвиже всю Орду и идет на Русскую землю», князь Дмитрий приходит за благословением к Сергию обещает: «Аще убо Бог поможет ми молитвами твоими, то прй- щед> поставлю церковь въ имя Пречистыа Владычица нашя Богородица честнаго Еа Успениа и монастырь съставлю общаго житиа»[231]. Очевидно, что здесь описана ситуация накануне грандиозного Куликовского сражения (конкретно — около 15 августа 1380 г.)[232]. Одержав победу, Дмитрий Донской выполняет свое обещание и вместе с Сергием основывает Дубенский монастырь. В летописях сообщение об освящении монастырского храма ошибочно помещено под 1379 г., поскольку 1 декабря (день освящения) был воскресным в 1381 г. (в 1379 г. это был четверг). Следовательно, создание Стромынского монастыря Успения Богородицы нужно датировать 1 декабря 1381 г. Игуменом, согласно летописным данным, Сергий назначил своего ученика Леонтия[233]. Во второй четверти XV в. в Троицком монастыре, однако, бытовало мнение, что на Стромыни игу- менил Савва. Согласуя эти версии, Пахомий Логофет в первой своей редакции вообще опустил имя игумена, а в последующих все–та- ки написал имя Саввы (будущего игумена Сторожевского).
Еще один монастырь Сергий основывает по просьбе великого князя Дмитрия, теперь уже на южных рубежах Московского княжества, в Коломне, в «отечьстве» его, на месте, «зовемемь Голутвине» (при впадении Москвы–реки в Оку). В монастыре, посвященном Богоявлению, Сергий поставил настоятелем
