По стопам Господа

Мы шли мимо зерновых полей, перепрыгивали через овражки и ирригационные каналы. Внезапно, свернув в сторону, мы наткнулись на огромного водяного буйвола, прекрасно проводившего время в Иордане. Он фыркнул и ускакал прочь, подняв фейерверк грязевых брызг.

— Когда Аллах создавал корову, — тут же начал Абдул, — мимо проходил Рогатый…

Арабы невероятно суеверны и смертельно боятся называть неприятные вещи их собственными именами; в частности, дьявола они называют Рогатым.

— …проходил Рогатый. И когда он увидел корову, которую делал Господь, он громко и долго смеялся. Он сказал, что никогда не видел такого смешного животного. Тогда Бог предложил ему сделать другое, получше. И дьявол сделал водяного буйвола…

По противоположному берегу Иордана, находившемуся ярдах в двадцати, брел араб, который, завидев нас, громко крикнул что-то по-арабски.

— Тот парень просит сигаретку, — перевел Абдул.

— Но мы же не можем бросить сигарету через реку.

— О нет, мы просто оставим ее на камне, а он перейдет вброд и возьмет.

Я достал сигарету и положил на камень.

«Тот парень» рассыпался в тысяче благодарностей.

Когда мы добрались до развалин Эль-Телль, оказалось, там не на что смотреть, кроме обычной груды черного базальта. Нас мгновенно окружила дюжина бедуинских детишек, которые встали кольцом и уставились на меня так, словно я призрак.

Внезапно мы услышали необычайное, дикое пение из расположенной ниже долины. Это была монотонная песня, слова и мелодия бесконечно повторялись. Абдул объяснил, что это бедуинская свадьба. Примерно тридцать всадников вылетели галопом из-за холма и начали бешено гарцевать, образовав кольцо.

— Тот господин впереди, — указал Абдул, — он жениться на даме там, и он с друзьями ехать ее забрать.

«Там» означало соседнюю стоянку. Пока мы смотрели на них, от группы отделился один всадник и внезапно помчался к нам, пустив лошадь легким галопом вверх по каменистому склону. Он вступил в долгие и явно сердитые переговоры с Абдулом. Очевидно, предметом обсуждения был я.

Оказалось, что, явившись в Эль-Телль, я пересек границу между Палестиной и Французской Сирией. Теперь я находился на французской территории и — без паспорта. Я еврей? Нет! Значит, я шпион? Нет! Дикий всадник, который, как выяснилось, был чем-то вроде полицейского начальника, завершил переговоры заявлением, что если я в течение четырех часов не покину территорию, он меня арестует.

Смотреть было не на что, так что мы удалились тотчас. На обратном пути мы увидели, что араб на другом берегу Иордана курит сигарету.

8

Среди всех мест, которые я видел, Галилейское озеро — единственное, где сохранился дух Христа. Здесь нет соперничающих сект, нет спорных святынь; только озерная вода плещет на черные камни, неспешно растут зерновые, созревают фрукты, сверкают на солнце зимородки и щурки, днем светит солнце, а ночью луна.

Время оказалось не властно над озерным краем, где родилось христианство. Он еще прекраснее, чем рисовало воображение. Здесь нет рукотворных храмов, нет столкновения вероисповеданий, ревности и ненависти.

В ночной тишине маленькие рыбацкие лодки скользят под звездами, как это было в те времена, когда Голос воззвал с берега: «Идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков»⁸³.

Глава восьмая Сидон, Ливан и Баальбек

Я исследую руины Кесарии Филипповой, отправляюсь в Сидон, посещаю гору, на которой когда-то стояла Эстер Стэнхоуп, выступаю в защиту святого Георгия, взбираюсь на бастионы величайшего замка крестоносцев в Сирии, путешествую по Ливану в направлении Баальбека и Дамаска, останавливаюсь у могилы Саладина и путешествую на юг, чтобы сдержать обещание.

1

Несмотря на то, что было всего лишь начало марта, урожай пшеницы уже созрел на Генисаретской равнине.

Однако бананы отца Тэппера разочаровали меня. Они прятались в густых, спутанных зарослях, словно крошечные слоновьи бивни, и даже самые усердные поиски не дали мне шанса найти хоть один съедобный плод.

День ото дня я чувствовал, как нарастает жара. Случайные экземпляры устаревших английских газет, оставленных гостями приюта, сообщали странные в такой обстановке новости о снежных заносах в Шотландии, а на последних страницах были напечатаны фотографии с изображением катания на санях в Дербишире. В столь жаркие, золотые от солнца дни на Галилейском море трудно поверить в подобное.

В евангелиях нет ни слова о жаре, если не считать общую атмосферу южной страны, где вся жизнь проходит на открытом воздухе. Думаю, единственный ключ — упоминание, что святой Петр был наг и «опоясался одеждою» на рассвете после Распятия, когда ученикам явился Иисус⁸⁴. Только в субтропическом климате люди могут расхаживать обнаженными в апреле.

Когда наступило время моего отъезда из Табги, я понял, что сожалею об этом и не хочу покидать это место. Я готов был воспользоваться любым предлогом, чтобы задержаться. Но пришло утро, когда, сто раз повторяя, что я непременно сюда вернусь, я все же распрощался с отцом Тэппером и поехал прочь, мимо черных шатров бедуинов и руин церкви Хлебов и Рыб. Дорога уводила меня в горы, высившиеся у подножия Хермона. Я направлялся в Кесарию Филиппову.

По мере того как машина поднималась в гору, воздух становился прохладнее. Я почувствовал прилив энергии, ощущал свежий ветерок. Горы сияли многоцветием. Словно некий гигант широкими, размашистыми мазками раскрасил их в ярко-красный, синий, белый тона. Светящиеся на солнце нарциссы саронские — «розы Шарона» — милю за милей покрывали склоны. Другие участки заросли дикими анемонами — «полевой лилией», а еще на глаза попадались лиловато-розовый лен, лютики, ирисы, заразиха и огуречник.

Все они внезапно расцветали в горах Галилеи, как молитвенное песнопение, и увядали так же быстро, как распустились. Приближался день, когда все они засохнут и опадут от зноя, и с того момента край станет коричневато-бурым, ручьи будут усыхать, пока не иссякнут, и на землю обрушится засуха.

Дорога на Кесарию Филиппову ассоциируется с кризисом в отношениях двенадцати апостолов. Вдоль этой дороги, сразу после пересечения границы Галилеи, вел их Иисус, пытаясь приготовить учеников к восприятию Его смерти и Воскресения. Увлекательно воображать, как шел здесь бессмертный путник, пересекая залитые солнцем горы, время от времени останавливаясь, чтобы оглянуться на место сотворения множества чудес, ведь с каждого ярда этой дороги открывается прекрасный вид — словно с высоты птичьего полета — на отдаленный озерный край.

Это было летом, за год до Распятия. Тень Креста уже легла на пути Христа. Среди всех воспоминаний о Нем, какие доступны человеку, читающему евангелия, то, которое касается событий во время путешествия «в страны Кесарии Филипповой»⁸⁵, пожалуй, наиболее торжественное.

Справа от дороги, если ехать к северу, особняком стоит небольшой спящий вулкан. Его склоны покрыты потеками застывшей лавы. Это очень удобная точка обзора для каждого, кто хочет взглянуть с высоты на Галилейское озеро и попрощаться с этим замечательным местом. Я взобрался на вулкан, и на