В некоторых документах сообщается, что стрельцы вместе с немцем Гутменшем умертвили и сына последнего. Но Таннер, получивший известие от своих московских знакомых вслед за событием, сообщает, что был убит не сын Гутменша, а сын Гадена, Михаил. В списке «царедворцев», преданных смерти, указаны Михаил Данилович фон Гаден (Galden) и Иван Гутменш. Это подтверждается и еврейским источником. В респонсах люблинского раввина Мордуха Зискинда Ротенбурга приведено показание свидетеля гибели сына Гадена, Цеви-Гирша, принявшего христианство. В то время в Москве была целая группа евреев, о которых в документе, сохранившем показания свидетелей смерти Гирша, говорится, что это были «онусим» (крестившиеся по принуждению), что они не могли почитаться евреями в отношении свидетельских показаний. Можно думать, что их грех состоял в том, что они, дабы иметь возможность оставаться в Москве в те смутные дни, объявили себя христианами. Это как бы подтверждается указанием на то, что некий Яков, сын Исаака, прибывший в Москву вскоре после бойни и участвовавший вместе с другими евреями в погребении, по царскому велению, Данила и его сына, сам был в тот раз «онус»; но позже, давая показания о московском событии, он уже ушел «с дурного пути»; прочие же евреи, бывшие в Москве в кровавые дни, не бежали оттуда и остались «онусим»[278] .
О неблагоприятном отношении московского правительства к евреям в конце XVII в. можно заключить и из слов А. Бранда, посетившего Москву в 1692–1694 гг. Он говорит, что евреи совершенно не допускались в страну.
К ИСТОРИИ ЕВРЕЕВ В МОСКВЕ[279]
Историю евреев в Москве — как и вообще историю евреев во внутренних губерниях России, которой нам также придется попутно касаться в последующем изложении, — можно разделить на три периода.
Первый период — это период случайного и неоседлого пребывания евреев вне черты оседлости. Начало этого периода, во всяком случае, относится к далекому прошлому, чуть ли не к первым временам существования Московского княжества. Заканчивается этот период лишь в двадцатых годах текущего столетия, т. е. ко времени установления для евреев рекрутской повинности, когда в качестве солдат или отставных солдат евреи начинают появляться во многих городах внутренней России.
Второй период — это период
Наконец, третий период — последние несколько десятилетий, когда еврейское население в Москве значительно разрослось и составило довольно значительную общину.
Новою гранью служит затем 1891 год, когда принят был ряд мер для уменьшения численности еврейского населения в Москве, но это не входит уже в рамки исторического исследования.
ПЕРВЫЙ ПЕРИОД
Глава I. Евреи посещают Москву и Московское государство как иностранцы
В русской истории Киевского и Московского периодов факты более или менее случайного пребывания евреев в России попадаются нередко. Все эти факты, по отсутствию между ними связи, по сравнительной их малочисленности и по случайному их характеру, вряд ли дают право говорить об
Имея в виду главным образом события, связанные с пребыванием евреев в Москве, нам придется, конечно, оставить без внимания все сказания о евреях в Киеве в X–XII вв., об изгнании их оттуда, об участии одного еврея в избиении Андрея Боголюбского, о народе Брутасах, про которых Плано Карпини[280] говорит, что их почитают за евреев, и о некоторых других мелких фактах, хотя эти факты несомненно свидетельствуют, что евреи издревле посещали русские земли, даже внутренние области нынешних великороссийских губерний.
Мы начнем наше повествование с того момента, когда Москва начинает выделяться на политическом горизонте среди остальных русских городов и на счет их. С XV столетия роль Москвы для России уже ясно обозначилась. Киев потерял свое прежнее значение; Новгород стал тоже постепенно падать; центром становится Москва, и к ней стали тянуться города и пригороды, служилые люди и «гости». Среди этих-то гостей встречаем мы и евреев.
Если судить о стремлении евреев в Москву по тем препятствиям, которые Московское государство ставило им на этом пути, то приходится думать, что это стремление возникло среди евреев еще до Иоанна Грозного. По крайней мере при этом царе мы встречаемся с суровыми мерами, направленными против евреев. Какие же неприятные столкновения с евреями вызвали к жизни уже при Иоанне Грозном эти специальные меры?
Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся прежде всего к фактам пребывания единичных личностей из евреев в Московской Руси до XVI века и посмотрим, насколько эти факты могли действительно повлиять на возникновение той неприязни к евреям, которая сказалась, например, при Иоанне IV. Но какие это факты?
То какой-нибудь откупщик татарской дани приезжает в Московию для взимания наложенных на подвластное хану княжество платежей, то какой-нибудь врач-еврей практикует при Московском дворе и сохраняет свой пост до тех пор, пока не распространится молва, что он опоил одного из своих высокопоставленных пациентов «зельем». Вот все, что говорят нам факты, заимствованные из исторических сказаний времен, предшествовавших Иоанну Грозному. Но ведь еврей-откупщик дани и еврей-врач составляли лишь редкое явление в ту эпоху, и их деятельность ничем не отличалась от деятельности их товарищей по профессии из неевреев. Трудно предполагать, чтобы мировоззрение тогдашнего общества зависело от 2–3 мелких, ничего специально во вред евреям не говорящих фактов. Конечно, летописи отмечали лишь те случаи пребывания евреев в Московском государстве, которые по своей важности стояли в связи с русской общественной или придворной жизнью. Поэтому приходится во всяком случае предполагать, что фактов посещения евреями Москвы,
