Собрание сочинений в пяти томах. Том пятый. Пьесы. На китайской ширме. Подводя итоги. Эссе.

Леди Китти. Что он пишет?

Элизабет. Кто?

Леди Китти. Мистер Лутон.

Элизабет (вздрагивает. Потом поднимает глаза на леди Китти) . Так они вам сказали?

Леди Китти. Да. И теперь мне кажется, я это знала все время.

Элизабет. Вряд ли я вызываю у вас сочувствие. Арнолд ваш сын.

Леди Китти. В малой степени, к сожалению.

Элизабет. Я не приспособлена для такой жизни. Арнолд хочет, чтобы я заняла, как он выражается, свое место в обществе. Ах, на меня такую тоску наводят эти приемы в Лондоне. Все эти накрашенные и разодетые матроны, слоняющиеся по гостиным с перезрелыми молодыми людьми. Бесконечные ленчи, где они пересуживают чужие амурные дела.

Леди Китти. Вы очень любите мистера Лутона?

Элизабет. Всем сердцем его люблю.

Леди Китти. А он вас?

Элизабет. Ему никто не нужен, кроме меня. Это уже навсегда.

Леди Китти. Арнолд разрешит вам развестись с ним?

Элизабет. Нет, он даже не хочет слышать об этом. И сам отказывается дать мне развод.

Леди Китти. Почему?

Элизабет. Он думает, что скандал воскресит все старые толки.

Леди Китти. Ах, бедняжка вы моя.

Элизабет. Ничего не поделаешь. Что будет — то будет, я ко всему готова.

Леди Китти. Вы еще не знаете, что это такое, когда мужчина привязан к вам только чувством долга. Если не уживаются женатые люди, они расстаются, но когда они не женаты, это невозможно. Эту цепь только смерть разрубит.

Элизабет. Если я стану безразлична Тедди, я не останусь с ним и пяти минут.

Леди Китти. Такое говорят, когда уверены, что мужчина любит, а когда этой уверенности нет — о-о, дело обстоит совсем иначе. Тогда уже надо удержать его любовь. Ничего другого не остается.

Элизабет. Я человек, наконец. Я могу самостоятельно прожить.

Леди Китти. У вас есть сколько-нибудь своих денег?

Элизабет. У меня ничего нет.

Леди Китти. Тогда о какой самостоятельности вы говорите? Вы считаете меня глупой, легкомысленной женщиной, а я прошла трудную школу. Можно писать любые законы, можно дать нам избирательное право, но когда доходит до дела, то платит и заказывает музыку мужчина. Женщина станет равноправна в одном-единственном случае: если она точно так же, как мужчина, зарабатывает себе на жизнь.

Элизабет (улыбаясь). Немного смешно именно от вас слышать такие вещи.

Леди Китти. Кухарка, выйдя замуж за дворецкого, может выцарапать ему глаза, потому что зарабатывает столько же, сколько он. А женщины в вашем положении или в моем — они всегда будут зависеть от мужчин, которые их содержат.

Элизабет. Мне не нужна роскошь. Вы не представляете, как мне опротивела красивая обстановка. Эти набитые красотой дома похожи на тюрьму, мне трудно в них дышать. Когда я в платье от Калло еду в «роллс-ройсе», я завидую продавщицам в костюмчиках, скачущим на подножку автобуса.

Леди Китти. То есть вы сможете заработать себе на жизнь, если потребуется?

Элизабет. Смогу.

Леди Китти. А кем вы сможете работать? Только няней либо машинисткой. Чушь все это. Роскошь портит женщину. Однажды отведав, она уже не может без нее обойтись.

Элизабет. Смотря какая женщина.

Леди Китти. В молодости мы считаем себя непохожими на других, а как станешь чуть старше, то и увидишь, что все мы из одного теста.

Элизабет. Вы очень добры, что так тревожитесь за меня.

Леди Китти. Мне страх подумать, что вы собираетесь повторить мою жалкую ошибку.

Элизабет. Не говорите так, не надо.

Леди Китти. Посмотрите на меня, Элизабет, посмотрите на Хьюи. Неужели вы думаете, что наша жизнь удалась? Если бы мне вернуть мое время, неужели, вы думаете, я бы все это повторила? И что он повторил бы?

Элизабет. Просто вы не знаете, как я люблю Тедди.

Леди Китти. А я, по-вашему, не любила Хьюи? Или он не любил меня?

Элизабет. Любил, я уверена в этом.

Леди Китти. Вначале, конечно, все было божественно. Мы были смелыми, отчаянными, а уж как мы любили друг друга! Первые два года были восхитительны. Меня, знаете, игнорировали, но мне это было безразлично. Любовь была важнее всего. Конечно, испытываешь некоторое неудобство, когда встречаешь старую приятельницу и бросаешься к ней, радуясь встрече, а наталкиваешься на холодный взгляд.

Элизабет. Вы думаете, такими друзьями стоит дорожить?

Леди Китти. Может, у них самих рыльце было в пушку. Может, они — были искренне шокированы. Во всяком случае, надо, сколько возможно, уберегать своих друзей от таких испытаний. Горько ведь, что друзей оказывается так мало.

Элизабет. И все-таки они есть.

Леди Китти. Да, и они приглашают заходить, когда абсолютно уверены, что вы не столкнетесь у них с каким-нибудь недоброжелателем. А то еще так скажут: «Дорогая, ты знаешь, как я к тебе привязана и ничему не придаю значения, но у меня растет дочь, и ты меня правильно поймешь, ты не обидишься, что я не зову тебя к нам».

Элизабет (улыбаясь). По-моему, это не самое страшное.

Леди Китти. Сначала я находила в этом даже облегчение, потому что это еще больше сближало нас с Хьюи. Но знаете, мужчины очень забавные люди. Даже когда они вас любят, они не любят вас с утра до вечера. Им нужна перемена, нужна встряска.

Элизабет. Бедняги, я бы не стала их за это корить.

Леди Китти. Потом мы обосновались во Флоренции. И поскольку мы не могли окружить себя привычным обществом, мы свыклись с тем обществом, какое нам досталось. Сомнительной репутации женщины и развратные мужчины. Снобы, благоволившие к людям с высоты своих титулов. Никому не ведомые итальянские князья, норовившие занять у Хьюи несколько франков, и потрепанные графини, любившие прокатиться со мной в Кашины[*3]. А потом Хьюи затосковал по прежней жизни. Собирался поехать на охоту, только я не пустила. Боялась, он не вернется.

Элизабет. Но вы же знали, что он вас любит.

Леди Китти. Ах, моя дорогая, сколь благословен институт брака — для женщин, и какие они глупые, что не желают ладить с ним. Как мудра Церковь, основываясь на инди... инди...

Элизабет. Разре...

Леди Китти. ...на разрешимости брака. Поверьте, это далеко не шуточное дело, когда вы можете полагаться только на себя, удерживая мужчину. Я не могла позволить себе стареть. Моя дорогая, я вам открою секрет, про который не знает ни одна живая душа.

Элизабет. Какой же?

Леди Китти. У меня ведь совсем другого цвета волосы.

Элизабет. Неужели!