Собрание сочинений в пяти томах. Том пятый. Пьесы. На китайской ширме. Подводя итоги. Эссе.

Миссис Эрдсли (доктору Прентису). Ты не мог бы остаться и составить партию четвертым?

Доктор Прентис. Я бы с удовольствием. Беда только, дел по горло.

Ив. Конь g8 — f6.

Сидней. Это же идиотский ход, Иви.

Ив. Не вижу причины, почему бы мне его не сделать, раз мне хочется.

Сидней. Но у тебя же слон под ударом.

Ив. Послушай, Сидней. Ты играешь — и играй, и пожалуйста, не указывай, как играть мне.

Миссис Эрдсли. Иви!

Сидней. Но ведь ты совершенно не желаешь просчитывать ходы.

Ив (в ярости). Господи, да я всю жизнь только и делаю, что просчитываю ходы. Веселенькое занятие, чтоб его черт побрал.

Сидней. Милая, что с тобой?

Ив (беря себя в руки). Ничего, ничего. Извини, пожалуйста. Ну хорошо, защищаю слона. Пешка f7 — f5.

Сидней. По-моему, это не самый удачный ход.

Ив. Ничего, сойдет.

Сидней. Какой смысл играть в шахматы, если ты не даешь себе ни малейшего труда подумать.

Ив. О господи, перестанешь ты когда-нибудь нудеть? Просто с ума можно сойти.

Сидней. Да и не думал я нудеть. Ладно, больше не скажу ни слова.

Ив. О, как мне все это осточертело!

Опрокидывает доску и сбрасывает шахматы на пол.

Миссис Эрдсли. Иви!

Ив. К черту! К черту! К черту!

Миссис Эрдсли. Иви, что с тобой? Ну можно ли сердиться из-за проигранной игры? Это же ребячество.

Ив. Да плевать я хотела — проиграю я или выиграю. Ненавижу эту мерзкую игру.

Доктор Прентис (успокаивающе). Мне она тоже кажется скучной.

Миссис Эрдсли. Да, да, только у Сиднея так мало развлечений.

Ив. Но почему именно я должна все время приносить себя в жертву?

Сидней (с чуть насмешливой улыбкой). Иви, дорогая, а мы- то думали, что тебе это нравится.

Ив. А мне надоело быть козлом отпущения.

Миссис Эрдсли. Прости, Иви, мне и в голову не приходило, что ты так к этому относишься. Мне казалось, ты готова сделать ради Сиднея все, что в твоих силах.

Ив. Мне так горько, что он слепой. Но ведь это не моя вина. И в том, что была война, я тоже неповинна. Пусть бы шел в приют для инвалидов.

Миссис Эрдсли. О, как это жестоко. Как бессердечно.

Ив. Он подвергался такому же риску, как все остальные. Ему еще повезло — он жив остался.

Сидней. Ну, это как сказать.

Ив. Он никому не хочет давать жить. Это же ужасно!

Миссис Эрдсли. Мне всегда казалось, мы должны гордиться тем, что можем хоть немного облегчить ему жизнь, ведь он стольким пожертвовал ради нас. И при этом я думала не только о нем, но о всех тех, кто, выполняя свой долг, принес в жертву так много во имя нашего блага, нашего благополучия.

Ив. Я за все это сполна расплатилась. Я расплатилась за это жизнью человека, который должен был стать моим мужем. Я обожала его. У меня мог быть свой дом, дети. А больше мне такой возможности никогда не представилось. И теперь... теперь... О, я так несчастна.

В рыданиях убегает из комнаты. На какое-то мгновение воцаряется неловкая тишина.

Миссис Эрдсли. Что это с ней?

Сидней. Ей нужен мужчина, вот и все.

Миссис Эрдсли. О Сидней, перестань. Это ужасно.

Сидней. Но отнюдь не противоестественно.

Миссис Эрдсли. Не вздумай обращать внимание на все, что она тут наговорила.

Сидней (со снисходительной улыбкой). Дорогая мама, для меня это вовсе не новость. Давно миновали те дни, когда я ходил в героях, для которых ничего не жалко. Пятнадцать лет — большой срок.

Миссис Эрдсли. Ты же смог все это вынести. Не вижу причин, почему другие должны распускаться.

Сидней. Понимаешь, мне легче. Быть слепым — это уже само по себе занятие. Даже удивительно, до чего быстро бежит время. А всем остальным, конечно, нелегко. На первых порах с тобой нянчатся, чуть ли не на руках носят. Постепенно все привыкают и тебя уже воспринимают как нечто данное, а кончается — такова уж человеческая натура — тем, что ты становишься для всех обузой.

Миссис Эрдсли. Для меня ты никогда не станешь обузой, Сидней.

Сидней (нежно). Я знаю. Ты обладаешь тем странным, непостижимым качеством, имя которому — материнский инстинкт.

Миссис Эрдсли. Увы, я не вечна. Вот почему для меня было таким утешением знать, что с Иви ты всегда будешь как за каменной стеной.

Сидней (почти весело). Да не волнуйся ты из-за меня, мама. Со мной все будет в порядке. Говорят, страдания облагораживают. Меня они не облагородили. Из меня они сделали пройдоху и хитреца. Иви считает, что я эгоист. И она права. Но я к тому же до черта изворотлив. Я умею заставлять людей служить мне, воздействуя на их лучшие чувства. Мало-помалу Иви успокоится. И я опять заживу припеваючи.

Миссис Эрдсли. Вот ведь она так и не вышла замуж. Казалось, вполне естественно, что именно она взяла на себя заботы о тебе. У Этель — муж и дети. Лоис еще совсем молодая. Она не понимает. Черствая она.

Сидней (с добродушной улыбкой пожимает плечами). Ну, не знаю. Просто ей свойствен здоровый, нормальный эгоизм молодости. В этом нет ничего плохого. Ей даже в голову не приходит побеспокоиться обо мне, она об этом и думать не думает. Да я и не осуждаю ее. Уж с ней-то я всегда знаю, на каком я свете.

Миссис Эрдсли. Пожалуй, надо зайти к Иви.

Доктор Прентис. По-моему, не стоит, пусть побудет одна еще немного.

Входит Гертруда с письмом.

Гертруда. Миссис Сидар просила отдать вам, мадам.

Миссис Эрдсли (открывает конверт и читает). Она в гостиной?

Гертруда. Нет, мадам. Она ждет в своей машине.