И дверь захлопнулась.
Атташе улыбнулся, продемонстрировав желтые зубы, и жестом пригласил Прю следовать за ним по коридору.
Конь, мягко стуча копытами, перепрыгивал через канавы и поваленные деревья, и с каждым прыжком Кертис все крепче цеплялся за стройную талию губернаторши. Та, натягивая и ослабляя кожаные поводья, уверенно вела животное через дикую чащу.
— Держись! — иногда напоминала Александра, когда приходило время преодолеть особенно высокий барьер или прыгнуть в глубокую расщелину.
— Куда мы едем? — прокричал Кертис, уворачиваясь от ветвей, которые норовили хлестнуть его по лицу или плечам.
— На передовую! — воскликнула губернаторша, подгоняя коня. — Хочу показать тебе, как мы сражаемся, как боремся за справедливость! — Лес проносился мимо на чудовищной скорости, стук копыт тихим эхом отдавался вокруг. Кертис, раскрыв рот, глядел на проносящиеся гигантские деревья, вершины которых окутывала туманная дымка.
— Ладно! — проорал он в ответ. — Если только мне не придется драться!
— Что? — крикнула Александра.
От холодного воздуха, хлеставшего по лицу, на глаза мальчика навернулись слезы.
— Я говорю, ЕСЛИ ТОЛЬКО МНЕ НЕ ПРИДЕТСЯ ДРАТЬСЯ!
Губернаторша натянула поводья, и конь встал на дыбы над гребнем холма, с которого открывался вид на раскинувшуюся внизу глубокую долину, поросшую папоротником. Из ноздрей животного вырывался пар, и конь заржал, почувствовав ладонь губернаторши на своей шее.
— Молодец! — похвалила она его своим мелодичным голосом.
Кертис посмотрел вниз, на темно-зеленый ковер долины, на ручей, ревущий на дне ущелья, среди мха и камней. Дно оврага исполосовали старые поваленные стволы, а на холмах с противоположной стороны могучие ели и кедры уходили кронами в небо.
— Какая красота, — сказал он.
Александра с улыбкой обернулась.
— У меня были такие же мысли, когда я впервые оказалась в Диком лесу. И сразу поняла, что здесь мой дом, что мое место в этом диком краю.
— А давно вы здесь живете? — спросил Кертис, беспокойно ерзая на спине коня. Тот переступил ногами по траве, чтобы сохранить устойчивость под весом двух седоков. — Вы откуда-то приехали?
— Скажем так, Кертис, мой сладкий, что я не по своей воле здесь оказалась, — ответила губернаторша, — и сначала я была глубоко несчастна, но вскоре поняла, что мое изгнание сюда, в Дикий лес, было предопределено судьбой, что так распорядились высшие силы. Мои палачи стали моими освободителями.
Где-то вдали сломалась ветка, и звук ее падения эхом разнесся по лесу. В кустах неподалеку во все горло распевала птица.
— В Диком лесу, в этом заброшенном краю, я увидела образец нового мира. Возможность вернуться к давно забытым ценностям, которые дремлют глубоко внутри нас, к зову дикой природы. Я подумала: если у меня получится приручить и направить ее мощь, я сумею построить в лесу порядок из хаоса и управлять этой землей так, как должно.
— Я не совсем уверен, что улавливаю суть, — сказал Кертис.
Губернаторша рассмеялась.
— Всему свое время, — сказала она. — В свое время ты все поймешь. — Она обернулась и снова посмотрела на Кертиса. Стальной взгляд ее сверкающих глаз стал жгучим. — Мне нужны такие соратники, как ты, Кертис. Я могу на тебя рассчитывать?
Кертис сглотнул.
— Наверно, да.
В улыбке Александры появилась задумчивость. Она все не отводила взгляд от лица Кертиса.
— Какой мальчик, — тихо сказала она, будто говоря сама с собой. — Неужели это сходство — просто совпадение?
— Извините, что? — спросил Кертис, смутившись больше прежнего.
Губернаторша несколько раз моргнула и нахмурилась.
— Но хватит терять время! На передовую! — И пришпоренный конь стремительно прыгнул в овраг и поскакал к противоположной стороне. Кертис изо всех сил обхватил талию Александры и сжал зубы. Деревья проносились мимо. Они ехали еще добрый час и наконец добрались до небольшой поляны на вершине холма. Там был разбит небольшой лагерь, в круг стояли палатки. Один из койотов, заметив Александру и Кертиса, поспешил к коню и принял поводья, давая губернаторше возможность спешиться. Кертис, которому никто помогать не торопился, перекинул ногу через круп коня и неловко соскользнул на землю, едва не упав.
— Батальон на позициях, мэм, — отрапортовал солдат, отдавая им честь. — Ожидает дальнейших приказаний.
— Разбойники появились? — спросила вдовствующая губернаторша, завязывая на поясе ремень, который ей подал другой солдат. На поясе в ножнах висел длинный, тонкий клинок. Солдат также вручил ей потрепанную временем винтовку. Она заглянула в дуло и проверила прицел.
— Так точно, мэм, — ответил солдат. — Группируются на дальней гряде.
Повесив винтовку на плечо, губернаторша улыбнулась.
— Покажем этим головорезам, кто хозяин Дикого леса.
Кертис тем временем топтался возле лошади, не в силах оправиться от скачки. Выйдя из транса, он заметил, что один из койотов так и стоит перед ним навытяжку.
— Вольно! — повторил Кертис команду, которую слышал в бесчисленном количестве фильмов о войне. Солдат покорно пошел прочь, и на мальчика вдруг накатило веселье. Захотелось улыбаться. — Вольно… — шепотом повторил он.
— Кертис! — крикнула ему губернаторша из толпы солдат. — Не отходи от меня!
Положив ладонь на эфес шпаги, Кертис поспешил к Александре.
Комната была простой, скромной и, поскольку единственная располагалась под самой крышей Северной башни особняка, полукруглой. Блеклые стены украшало несколько гравюр в рамках. На одной был изображен страшный шторм и парусник, который, накренившись и обнажив киль, пытался обойти огромный утес. На другой — пасторальная сценка: поляна с огромным корявым деревом посередине, по сравнению с которым все казалось маленьким. Вокруг дерева расположились люди, их головы лишь слегка поднимались над могучими голыми корнями. Прю какое-то время полюбовалась картинами, наслаждаясь изяществом штрихов, но вскоре ее захлестнула усталость, и девочка рухнула на кровать. Пружины матраса недовольно заскрипели. Схватив единственную подушку, Прю уткнулась в нее лицом и вдохнула затхлый запах. До этого момента ей и в голову не приходило, что она так страшно вымоталась. Не успев додумать эту мысль, Прю провалилась в глубокий сон.
Проснулась она от того, что поначалу показалось ей мощным, титаническим порывом ветра, словно внезапно налетела летняя гроза с ураганом. Вскоре Прю поняла, что на самом деле это хлопают крыльями сотни птиц.
— Вороны! — в полусне воскликнула она, спрыгнула с кровати и бросилась к окну. Глазам предстала самая огромная и пестрая стая, которую ей только приходилось видеть. Птицы закручивались вихрями и образовывали текучие узоры на фоне неба. Головокружительное множество птиц — поползней и соек, стрижей и орлов — толкалось, воюя за место в воздухе. Среди клекота и щебета Прю услышала крики “Дорогу!” и “Он уже близко!” и вытянула шею, пытаясь разглядеть, из-за чего весь шум-гам. Внизу, на пороге, царило лихорадочное оживление — весь персонал бешено носился туда-сюда через двойные двери. Подняв глаза, Прю заметила, что по подъездной дороге, которая дугой тянулась через пышный газон, к зданию направляется процессия. Все ее участники, впрочем, находились в воздухе: свита состояла из
