Собрание сочинений. Т. 3. Гражданская лирика и поэмы

Нам не до стылого,
нам не до старого.
Шар растопыривай!
Небо распарывай!
Юность сквозная,
жизнь раззадоривай, —
черт его знает,
как это здорово!

Как я завидую взвившейся радости!
Я как прибор пригодился бы тут,
взяли б меня как радостеградусник.
Чем я не спирт? Чем я не ртуть?
Эту глубокую, темную ширь
я б, как фиалку, для вас засушил.

Где ж это виделось?
Где хороводилось?
Нам это выдалась
быстрая молодость!
Молодость вылета
в шумное поле то,
в семьдесят градусов
верхнего холода!

Чтобы повсюду росли и сияли
нашей эпохи инициалы,
будет написано сверху небес
здесь и на блеске заоблачных сфер —
смелости
С
свежести
С
скорости
С
и радости Р.

Легенда о музейной ценности

1

В подземных пластах под новой Москвой,
в гнилом ископаемом срубе,
был найден холодный, совсем восковой
мужчина в боярской шубе.
Он весил без малого десять пудов,
упитанный, важного чину;
ни черви, ни почва, ни плесень годов
не тронули чудо-мужчину.
Врачи с удивлением мерили рост,
щупали мышцы тугие,
одни заявили: — Анабиоз! —
Другие: — Летаргия!

2

Боярин лежал, бородатый по грудь,
в полном здоровье и силе,
и чтобы усопшего перевернуть,
грузчиков пригласили.
Натерли эфиром лоснящийся зад,
зажгли инфракрасную лампу,
и доктор боярину вспрыснул лизат —
пятнадцать сияющих ампул.
Лизат в инструменте клокочет,
а тот просыпаться не хочет.

3

Боярин молчит, боярин ни в зуб, —
лежит, как положено сану.
Профессор вгоняет ему в железу
два литра гравидану.
Решили прием увеличить на литр,
уже гравиданом боярин налит,