Собрание сочинений. Т. 3. Гражданская лирика и поэмы

Завистью? Вот именно!
Что не здесь, а около,
на «Центральной-Ирмино»,
началось, загрохало!
Был бы там — увидел бы,
как, куски откалывая,
сто две тонны вырубил
молоток Стаханова!
Сто две тонны! Здорово!

Гром! Рекорд Бусыгина.
Так что жажды нового
много стало, видимо!

Будто спичка к хворосту,
к сердцу эти новости.
Мчится с новой скоростью
поезд кривоносовский.

Гром! Страну обрадовали
обе Виноградовы…
Дальше, в завтра, в будущее
кличут эти новости!

Лишь у печек тут — еще
годы девяностые…

Что ж Макар придумал?

«Мой мартен в поду мал.
Плоскодонный он».
Так Макар подумал.
А что придумал он?

А он придумал вот что:
не касаясь стен,
по расчетам, точно,
углубить мартен.

«Мой мартен не ёмок.
Сталь ему по грудь.
Надо и в проёмах
придумать что-нибудь…»

И он придумал вот как
класть огнеупор:
чтоб до подбородка,
вот до этих пор…

«Мой мартен не бог весть!
Плавит не спеша.
В сутки — плавки по две.
Мало — два ковша».

И ходит он угрюмый.
Молча. Рот зашил.
Что ж Макар придумал?
Что же он решил?

«А если мы подгоним,
а если мы решим
сделать напряженней
тепловой режим?

А поднажмем, посмотрим.
Если приналечь —
вроде плавки по три
в сутки выдаст печь.

А сейчас начну, мол,
взвешивать металл».
Сел Мазай. Подумал.
Взял и подсчитал:

«Три плюс пять… да трижды.
Ноль в уме… Потом
плюс… И вышло, — ишь ты! —
двести сорок тонн!