растопырит пальцы.... (Руку-то одну она ведь высунула в окно. ) Слышит, писк, хлоп! задребезжали стекла где-то внизу, будто провалился кто в рамы парника. Затем яростный крик кролика: „Петька, Петька, где ты бездельник?' Отвечает ему чей-то незнакомый голос, словно петуший: „здесь я, в навозной куче, спаржу рою вашей милости.'-
„Роет спаржу!' - с сердцем кричит кролик. „Иди сейчас, вытащи меня отсюда!” И опять хруст, лязг побитых стекол.
„Гляди-ка Петька, что это там торчит в окне?'
„Никак рука, ваша милость.”
„Рука, хохлатый тетерев! когда-жь бывают такия руки! эта ручища, не видишь, что ли, загородила все окно!”
„Загородила-то, загородила, а все-жь это рука, ваша милость!”
„Ну, пусть, ручища, только ей там не зачем быть, и ты у меня сейчас пойди, чтоб не было ея!”
Молчание. Изредка только, слышит Соня, перешептываются под окном.
„Воля ваша, сударь, не пойду: больно страшно.” -„Трусишка, смеешьты ослушиваться! делай, что тебе приказывают, не то!...' Тут Соня опять растопырила пальцы.
На этот раз запищали в оба голоса, потом хлоп, хлоп! и опять задребезжали стекла.
„Сколько же у них там должно быть парников!' подумала Соня. „Что-то они теперь станут делать! Хоть бы догадались вытащить меня в окно; сил моих нет скорчившись лежать.'
Ждет Соня, прислушивается — ничего не слыхать. Спустя немного, слышит, катится что-то, будто везут телегу; говор иа разные голоса. „Лестницу, ребята! тащите лестницу', говорит один. „Эй, Петька, тащи ее сюда! на угол станови!'
„Эх, коротка, братцы,' кричит другой; „одной мало, другую подавай! Веревкой ее связать!
,,Эй,Васька,веревкухватай,связывай!'
Приставили лестницу, взбирается кто-то, вдруг стал: и крепка-ли крыша, ребята,' говорит; „вот что, не провалиться бы!'
„И то! Глядит-ка, гляди, никак доска ползет! Берегись, ребята, головы прочь!' кто то хлопнулся о землю и пошел треск и гром внизу.
„Эй, братцы, никак Петька слетел? и то слетел.'
„Кому-жь теперь, братцы, в трубу-то лезть?'
„Как знаете, я не полезу.'
„Ты, Васька, полезай!'
,.Ишь ловкий! не пойду, сам полезай!'
„Кому, сударь, прикажете лезть?'
„Ваське,' приказал кролик.
„Васька, барии тебе велит!'
Соня просунула ногу в трубу сколько можно было выше и ждет; слышит в трубе поднялась возня-, скребет,шаркает что-то близехонько над ней.
„Ну, Васька идет', думает она и что есть мочи брыкнула в него ногой. Ждет. Вот, слышит, загомонили внизу на все голоса: „во-на! Васька, Васька-то вылетел!' Потом кролик вопит: „вон, вон он около изгороди лежит'! Все затихло на время, потом опять заголосили-, слышно,будто хлопочат около Васьки.
Один кричит: „Голову держи! Водкой отпоить'!
„Да тише вы, братцы'-, кричит другой; „помаленьку, не то захлебнется! Ну, что, брат Васька, отлегло ли?'
,, Говори, чтб, как было'? говорит кролик. „Как это тебя из трубы вы кинуло?'
Тут запищал кто-то слабеньким голосом.
„Это Васька очнулся', решила Соня.
„И не припомню, братцы, чтб тут было: как поддало из трубы, индо в глазах помутилось!... Я в трубу, а из трубы как пырнет в меня чем-то, —я, братцы, и не взвидел света. Вылетел словно пуля!....
„Что и говорить, важно вылетел!' поддакнули все. Опять замолчали.
„Поджечь разве дом?' спустя немного, вдруг говорит кролик.
„Попробуйте-ка, дураки” закричала тут Соня во весь голос. „Вот погодите, натравлю я на вас Катюшку'!
Все смолкло.
„Ну', думает Соня, „что-то они теперь затеят! Хоть бы догадались крышу разобрать'.
Немного погодя, опять голос кролика: „и одного будет воза для начала'.
„Чего это, одного воза?' думает Соня. Скоро узнала чего, как посыпалась на нее куча камушков, и ударились ей прямо в лицо.
„Забьют теперь, пожалуй, коли их не унять! Ну, вы там, полноте, дурачье!;'
Опять все замолкло, не слыхать ничего.
